Когда полковник Гольдштейн уводил Соболевскую, та крепко обхватила его за руку. Старик шел донельзя довольный: грудь колесом, нос и подбородок задраны по-молодецки, а в глазах таились лукавые искорки. Лида же была само очарование. Она так трогательно прижималась к плечу доктора - словно несчастный, промокший зверек, которого кто-то добрый решил забрать с улицы.
Геверциони не удержался - открыто улыбнувшись, помахал ей вслед. На это Лида ответила испуганным взглядом и лишь сильнее прижалась к доктору. Почувствовав, что объятия внезапно окрепли Гольдштейн обернулся к девушке и все сразу понял, проследив направление взгляда. Бросив на генерала небрежный взгляд, он лишь с чувством превосходства высокомерно дернул щекой и безмолвно продолжил идти. Георгий с трудом поборол тогда желание громко, задорно расхохотаться.
В итоге в капитанском боте осталось пятеро офицеров: Ильин, Фурманов, Чемезов и Камерун. Иван Федорович, впрочем, порывался было отправиться помогать еще кому-нибудь в чем-нибудь, но его удержал Роберт. Пока офицеры расходились, майор отвел замполита в сторону и что-то настойчиво втолковывал на ухо, бросая косы взгляды по сторонам. Вначале на лице Ильина отразилось удивление - брови поползли вверх, глаза расширились и недоверчиво уставились на Чемезова. Но в процессе бурного, с богатой жестикуляцией, объяснения Иван Федорович вновь обрел былую дружелюбность - кивал, соглашаясь с чем-то. Наконец, тронув Роберта за руку, произнес: 'Хорошо, согласен' и таки остался на борту.
И вот теперь, когда все разошлись, Чемезов решительно шагнул к Геверциони.
- Не узнаю тебя, Дик, - скрестив руки на груди, первым произнес Георгий. От пристального взгляда чекиста не ускользнула внезапная серьезность обычно беззаботного подчиненного. - Не томи - выкладывай все как есть.
- Такое дело... - внезапно замялся Роберт, опустив взгляд. На щеках проступил робкий румянец.
Ильин, глядя на робеющего майора, счастливо улыбался, Камерун сосредоточенно рассматривала узоры на потолке. Даже невозмутимый Фурманов удивленно скосил глаза. Однако это не помешало продолжать распаковывать запаянную в полиэтилен шоколадную плитку.
Еще толком не понимая, что все-таки происходит, Геверциони продолжил балагурить. Скорчив растроганную физиономию, он ласково произнес:
- Неужели опять двойка? Не бойся, сынок. Я все прощу. - и продолжил уже обычным голосом. - Выкладывай, что случилось?
- Я... Мы... - собравшись с силами, майор наконец решительно выдал. - Мы с Алисой решили пожениться...
В наступившей внезапно тишине было особенно хорошо слышно, как зашелся кашлем Юрий, от удивления поперхнувшись шоколадкой. Откашлявшись наконец, он перевел взгляд с Роберта на Алису и обратно, а затем внезапно радостно захохотал, держась за живот.
Чемезов стоял вест красный от смущения, переминаясь с ноги на ногу, внимательно вглядываясь в лицо Геверциони. Подумав сначала, что это просто шутка, Георгий поспешно отбросил крамольную мысль - не похоже, чтобы подчиненные дурачились. Да и никогда раньше с подобными вещами не шутили. Внезапно генерал ощутил, что не знает, как ему быть дальше - чего вообще от него ждут. Привязавшись за годы работы к подопечным, он подсознательно воспринимал их словно несмышленых детей. И вот теперь на собственном опыте ощутил, каково отцам слышать подобные слова. А ведь буквально минуту назад он потешался над чувствами доктора Гольдштейна... Поразмыслив, Геверциони выдал сакраментальное:
- Ну... Совет вам да любовь, товарищи... - после этих слов к здоровому хохоту Юрия внезапно присоединилась и Алиса - даже Ильин сидел, улыбаясь в кулак.
- Нет, вы не правильно меня поняли, товарищ генерал... - продолжал гнуть линию Роберт.
- Так а что же ты тогда хочешь?
- Ну... Во время войны вы, как старший по званию, обладаете правом регистрировать брак...
- Ого!... - искренне поразился Геверциони. - Это ты хитро вспомнил.
- Георгий Георгиевич, так вы согласны? - трогательно взмахивая ресницами, спросила Алиса.
- Да, обошли меня со всех сторон... - уклонился от прямого ответа генерал. - Никогда еще бракотворцем... или бракоделом?... быть не приходилось... Расскажите хотя бы, как дошли до жизни такой?
- Ну я ведь вам говорил, что с серьезными намереньями! - обиделся Чемезов.
- Нда-а... - прищелкнул языком Геверциони. - Скоро вы всё...
- Да нет, Георгий Георгиевич! - Алиса порывисто вскочила с кресла и обняла Роберта, встав сбоку. - Мы уже давно... С последней командировки...
Тут она вновь покраснела, и смущенно ткнулась в плечо жениха. Тот ласково поцеловал её, потрепав непослушные кудри, и продолжил:
- Да, Георгий Георгиевич, мы давно собирались...Но все как-то тянули... А когда все произошло, закрутилось... В общем, решили, что как приземлимся - первым делом вас попросим нас зарегистрировать...
- Вот так! Жизнь идет, а я не замечаю, старый дурак! - посетовал Геверциони. Скорчив жалостливую гримасу, обратился к Фурманову. - А ты знал?
- Догадывался... - протянул полковник, неопределенно пожимая плечами.
- И молчал! Все меня предали... Уйду я от вас...на пенсию! Буду на даче под Смоленском крыжовник выращивать...
- ...И животноводство! - назидательно подняв палец, внезапно добавил эрудированный Ильин.
- Да, и это тоже, - как и в чем не бывало, согласился Геверциони.
Отсмеявшись, генерал уже серьезно спросил:
- Но вы понимаете, что это не шутки? Нельзя сегодня захотеть, а завтра перехотеть? Ведь война идет. И присяги никто не отменял. Кто знает, как нас раскидает жизнь, куда окольной тропой заведет? Сможете выдержать? Лишения и невзгоды? Это ведь не для красного словца говорится. Готовы к этой ответственности?
- Готовы, - хором произнесли молодые.
- Ясно... - усмехнулся Геверциони. И, несмотря на бушующую снаружи вьюгу, несмотря на войну и стыдливо караулившую по темным углам смерть, на этот короткий миг в душе у него было светло и спокойно.
Расстегнув китель, Георгий достал из внутреннего кармана цепочку. На тонкой серебряной нити белой звездой просияло тонкое женское колечко.
- Держи.
Символ бесконечной и чистой любви лег в руку Роберта.
- Ой! - только и смогла выговорить Алиса, прикрыв рот ладошками. В уголках глаз заблестели хрустальные бисеринки слез. - Не надо, Георгий Георгиевич!...
- Не переживай, девочка, - Геверциони нежно провел ладонью по её волосам. - Так правильно. Нужно жить.
- Тогда и от меня возьми, жених, - подхватил Фурманов. Соскочив со столешницы, он решительно вложил в руку Чемезова свое кольцо. - Мы с женой новое купим.
Не находя слов, Роберт часто заморгал и внезапно заключил Юрия в объятия. Алиса же прыгнула на шею Геверциони и разревелась. Уткнувшись курносым носом ему в плечо, девушка громко всхлипывала, подрагивая всем телом, а Георгий крепко держал её, шепча на ухо всякие благоглупости.
Но даже в такой светлый момент Георгий не мог забывать о деле. Просто не мог позволить такой роскоши. Увидев, как Ильин кивком указывает на часы, генерал сделал над собой усилие и ласково отстранил Алису.
- Не плачь, все хорошо...- спросил он. На порозовевшем лице Камерун еще блестели капельки слез и Геверциони решительно их смахнул. - Ну что, готова?
- Да... - Ответила девушка, все ещё продолжая всхлипывать.
- Тогда прошу вас, товарищи молодята, встаньте здесь и возьмитесь за руки. Юрий, подойди - подержи пока у себя кольца.
Возникла небольшая суета - подопечные то ли дурачились, то ли взаправду никак не могли спокойно встать по местам. Воспользовавшись заминкой, Ильин вышел в коридор. Краем уха Геверциони уловил, как оттуда доносились несколько секунд странное громыхание и скрежет. Через десяток секунд Иван Федорович вернулся, держа руки за спиной. На немой вопрос Георгия он только пожал плечами, заговорщицки ухмыляясь.