А ажиотаж объяснить просто. Можно сказать - элементарно: по бортовому расписанию приближалось время приема пищи. Вахт на корабле четыре и каждый раз в столовой собираются три не спящие. Если для персонала кухни это головная боль и вечная необходимость готовить одновременно завтрак-обед-ужин, то для бойцов - вечное соревнование. Чем раньше успеешь, тем дольше можно спокойно наслаждаться едой. Где-где, а уж в армии быстро учат ценить минуты свободного времени. Но главное все-таки в другом.
По славной традиции, берущей начало еще от морского флота, командный состав в столовой на советских судах на равных с рядовым. Конечно, у офицеров свой стол, но часто они не пренебрегают возможностью запросто сесть с бойцами. И если успеть занять нужный столик, можно полюбоваться на спускающихся с командного мостика красоток навигаторов и пилотов. По странной прихоти природы девушки лучше переносят перегрузки, ускорения в сочетании с необходимостью скоростной обработки громадных объемов данных, кропотливостью и монотонность. А именно это первейшие качества для отличного летного офицера. Так что, если десантники поголовно мужчины, за редким исключением в лице медиков, то в случае с офицерами прекрасный пол с самого возникновения Космических Сил держит уверенный паритет.
И, хотя бойцам в голову не придет позволить лишнего, каждый раз спускаясь с верхней палубы девушки часто мило краснеют, смущаясь под восхищенными взглядами десятков молодых ребят. Старшие же офицеры - как мужчины, так и женщины - предпочли отнестись к импровизированному подиуму с пониманием, терпимо. В конце концов маневры не навсегда, а пару недель можно и потерпеть. Да и как бы странно не звучало, у людей укрепилась вера в себя и окружающих: в отличие от иных западных стран, по какой-то прихоти вздумавших именовать себя 'просвещенными и демократическими', именно в СССР человека не сравнивают с животным, только и ждущими возможности сорваться с повода, а потому непременно должного быть закабаленными сотней пут закона. Считать народ за быдло и скот - любимая практика капитализма. В Союзе человеку верят, что бы не кричали диссиденты и злопыхатели из темных углов. Не зря при разрешенном владении оружием уровень преступности самый низкий в мире. Ну а лучшее образование параллельно с наконец-таки выправившейся идеологической политикой формируют гармонично развитых личностей, граждан, за спиной которых вовсе не обязательно держать надсмотрщиков с бичом. Внутренняя свобода и вера идеалам, избранному пути - лучшая гарантия от ошибки или преступления.
И как раз сегодня Иван очень хотел успеть в число счастливчиков. Уже четвертый день судьба словно нарочно разводила его разные стороны с объектом тайного обожания. Разные вахты, более успешные товарищи и куча всяческих неизбежных и в космическом океане случайностей не позволила и секунды для долгого взгляда короткой встречи. Но сегодня сержант искренне верил в проведение - не зря же именно Лида послужила вестником спасения. И пусть лишь косвенно: что значат подобные мелочи для судьбы?
Товарищи восторгов по поводу выбора не испытывали, но всегда были готовы помочь - а большего Ивану и не требуется. Хотя не раз с присущим молодости пламенным максимализмом, он невольно возмущался, как окружающие могут не замечать такой красоты? Память всякий раз услужливо подсказывала любимые черты: открытое лицо, высокий лоб без морщинки, аккуратный носик, трогательные приподнятые дуги бровей, умилительно робкая улыбка и невозможно яркие васильковые глаза... Невольно вспомнились строки по-детски трогательного стиха Смелякова. В далекие сороковые прошлого века поэт, конечно не мог знать грядущего. Но как точно, как метко теперь звучат ныне последние строки о созвездии Лиды... Пусть Иван не тот романтический мальчишка и не обжигал пальцы об усыпанный мириадами огней небесный свод, но настроение до дрожи созвучно!
Глядя на товарища, Ян и Симо не могли сдержать смешков: уж больно разительно преображался Иван в редкие мгновения счастья: на лице глупая улыбка, в глубине широко распахнутых глаз - незамутненное, почти открытое восхищение. Что бы ни делал - застывал, бросая все при виде девушки. И возвращался в себя только когда миниатюрная точеная фигурка русоволосой красавицы скрывалась из виду.
Так что сегодня Косолапов во что бы то ни стало решил преуспеть. И потому чуть ли не на руках нес Симо, орудуя притихшим от неожиданности финном словно тараном. Прекрасно понимая чувства товарища, Ян как всегда невозмутимо поспешал следом, подсказывая с высоты наиболее удачный маршрут.
Протиснувшись-таки в числе первых и чуть не снеся на последнем вираже перегородку, Иван опрометью бросился к вожделенному пункту наблюдения. На вопрос друзей: 'Взять чего?' - лишь безразлично отмахнулся. Потирая ушибленное плечо, ворчащий Симо в компании невозмутимого поляка двинул к хвосту очереди. Ну а Косолапов вовсе перестал что-либо примечать вокруг, оказавшись так близок к незамутненному счастью.
Время как назло тянулось мучительно медленно. Столовая постепенно наполнялась людьми, а значит - веселыми, непринужденными разговорами, аппетитными ароматами всяческой снеди. Ян и Симо, успев затариться на троих, привычно заняли фланги - маскируя запредельно романтизирующего товарища. Да и, в конце концов, сами были не против лишний раз поглядеть на симпатичных девчонок...
Глава 2
... На мостике закончилась пересмена. Вице-адмирал[4] Кузнецов, откинувшись в кресле, устало прикрыл глаза и окликнул адъютанта:
- Дик! Что у союзничков? Ничего нового?
- Нет, товарищ адмирал, всё тихо... - майор Ричард Ирвин, по совместительству старший аналитик, продолжил как ни в чем не бывало методично просматривать документы, снимки, графики, - Вся наблюдаемая активность в пределах обычного маневрирования.
- Сам понимаешь... - капитан отнял руки от лица и скрестил на груди, - Первые за всю историю совместные маневры в космосе. Если что случиться - нас сожрут с потрохами и не подавятся. И это не самое страшное...
- Согласен, товарищ адмирал. Только новой войны нам и не хватало, - понимающе заметил Ирвин, рассеяно кивая.
Два дня назад на орбитальной крепости[5] 'Восход' состоялись заседание генштаба, где адмиралы и каперанги открыто обозначили позиции по поводу предстоящих учений. Но в большей степени - о потенциальных опасностях и предотвращении провокаций со стороны противника. Совещание было очередным, одним из многих. Только разница чувствовалась явно: минувшие проходили в рабочей обстановке на Земле. Там, в строгости штабов, все казалось понятным, простым и одновременно - далеким. Учения, ровно как и обсуждение опасностей оставались некой игрой ума, теоретической задачей. Даже какой-то ожившей фантастикой. При всем богатом опыте пограничных конфликтов, на орбите военных столкновений не случалось. Единичные инциденты имели место лишь на самой заре космического флота, когда секретность была превыше всего, а адреналин в крови командующих просто зашкаливал. Но постепенно всё подутихло. И теперь теория космического боя есть исключительно и только теория, абстракция, настолько же ассоциирующаяся в сознании даже адмиралов с реальной войной, как игра в шахматы.
А вот на орбите неожиданно всё стало по-другому. Кажется ничего не изменилось принципиально, но проблема рывком обрела глубину и резкость. Ещё вчерашняя фантастика оказалась самой настоящей явью: многотонные громады кораблей, оснащенные по последнему слову техники и готовые отчаянно крушить друг друга, застыв, ждут лишь команды. И этот шаг - в несколько слов - стал ощутим для всех физически, на кончиках пальцев. Да и настроение под стать: когда за толщами перегородок готовый в любую секунду вскипеть черный пустой океан, где противник может притаиться запросто, потенциальное столкновение быстро переходит из разряда абстракций в что ни на есть конкретику. Нельзя забывать и про бытовые особенности как то дефицит пространства - четыре десятка человек не то чтобы друг у друга на плечах, но явно не в просторном холе. Воздух тяжелый, спертый - несмотря на многократную фильтрацию - приобретший непередаваемый пластиковый жесткий привкус...
4
В ВКФ СССР используется классическая система званий: контр-адмирал, вице-адмирал, адмирал, адмирал флота, маршал ВКФ. Звания равнозначны классическим: генерал-майор, генерал-лейтенант, генерал-полковник, генерал армии, маршал.
5
Орбитальная крепость - крупнейший тип космического судна. По виду - правильный сфероид радиусом до километра. Не приспособлен к атмосферным полетам, в целом обладает слабой маневренностью (причиной необходимость мощных двигателей в ущерб вооружению и чрезвычайно высокий расход топлива) - большую часть времени находится на стационарной орбите. Сочетает функции мобильного оборонительного рубежа, верфи и промышленного объекта. В действующей военной доктрине является узловым объектом обороны, однако в определенных случаях может использоваться для тактических наступательных операций. На момент описываемых событий не зафиксировано ни одного случая уничтожения о.к. - вероятность такого в силу высокой живучести корабля общепризнанно ничтожна.