Чаще всего гнев тети Зайны ощущала на себе Джамиля, самая храбрая и самая нахальная из нас. Однажды ее избили за то, что она нашла помидор и тайно съела его в туалете. В другой раз дядя Хасан вылил на нее ведро воды, потому что коридор еще не был вымыт, когда он пришел домой.
— Ты смотри, эта маленькая сука еще ничего не сделала, — зудела тетя Зайна. — Я не знаю, что у нее в голове. Может быть, она отвлекается, может быть, она не признает тебя хозяином в доме. Если бы я была тобой, мой любимый муж, я бы ей показала, кто здесь главный. Я не могу. Я лишь слабая женщина. А они ведь твои родственники, не мои. Ты отвечаешь за их воспитание. Я вообще не хочу в это вмешиваться.
Дядя Хасан не знал, что ему делать. Он растерянно переводил взгляд с тети Зайны на Джамилю. Он любил Джамилю, потому что она помогала ему в работе, умело, как настоящий ученик.
— Да, ну и что? Чего ты хочешь от меня?
— Покажи ей, что ты наш хозяин!
Дядя Хасан некоторое время обдумывал ситуацию, затем взял ведро с водой, которой мыли полы, и ударил им Джамилю по голове. Он сразу же рассек ей бровь, которая начала кровоточить так сильно, что дядя Хасан очень испугался. Лицо Джамили было красным от крови. Он сразу же отвез ее в больницу, где ей зашили рану.
Однажды жертвой стала я. По какой-то причине халти Зайна избила меня. Наверное, и повода-то не было. Я закрывала лицо руками, а тетка била меня так сильно, что растянула сустав.
Вечером, перед самым приходом дяди Хасана она поскорее улеглась в постель со страдальческим выражением лица.
— Хасан, мой любимый муж, — завыла она, — ты должен что-то сделать!
— Что случилось? — спросил дядя Хасан испуганно.
— Дети твоего брата бьют меня, когда тебя нет дома.
— Кто бьет тебя?
— Уарда.
— Уарда? Но она же еще совсем маленькая.
— Ты тоже против меня! — завопила тетка Зайна. — Ты защищаешь этого выродка, выродка убийцы?!
— Нет, — сказал дядя Хасан, — я просто хочу сказать, что Уарда очень маленькая и чуть ли не умирает с голоду. Как же она могла тебя побить?
— Но она же это сделала! Ты должен ее наказать.
Дядя Хасан вздохнул.
— Идем со мной, Уарда, — сказал он строгим голосом.
Затем он втолкнул меня в соседнюю комнату. Я тряслась от страха. Дядя Хасан мог быть очень жестоким, если находился в плохом настроении. А у него часто бывало плохое настроение, когда он не мог позволить себе купить сигареты, вино и видеофильмы.
Амми Хасан закрыл дверь и приложил палец к губам.
— Тсс, — сказал он тихо.
Затем он ударил кулаком по стене, а после принялся яростно стучать по штукатурке.
— Ты, маленькая скотина! — орал он. — Я тебе покажу! Как ты можешь избивать мою жену? Вашу приемную мать! У тебя что, нет к ней никакого уважения?
В этот день мне повезло. Наверное, дядя Хасан раздобыл немного денег на сигареты. Но могло случиться и другое, как тогда, когда я стирала белье. Это была тяжелая работа, потому что мне приходилось отмывать рабочую одежду дяди Хасана от машинного масла, причем делать это вручную.
Ко мне подошла кузина Хабиба.
— Ты должна приготовить тесто и испечь хлеб.
— Я не могу, я стираю, — сказала я. — Ты и сама справишься.
— Почему это ты не можешь?! — завопила Хабиба. — Ты стала такой ленивой!
Ее крик пробудил дядю Хасана от полуденного сна.
— Что такое? — начал ругаться он. Я видела, что он разъярен. — Вы что, не можете дать спокойно поспать человеку после тяжелой работы?
— Уарда не хочет печь тебе хлеб, — жаловалась Хабиба, — вот мне и пришлось поругаться с ней.
На лице дяди Хасана появилась ужасная гримаса, он набросился на меня и избил так, как никто и никогда еще не бил. Я забилась в угол и свернулась в клубочек, чувствуя себя тараканом, которого вот-вот раздавят. Удары дяди Хасана сыпались на мою голову, а ногами он пинал меня по ногам.
Хабиба подзуживала его:
— Да, да, врежь этой маленькой ленивой сучке.
В конце концов он попал мне кулаком в лицо. Острая боль пронзила меня — от носа прямо в мозг. Я задержала дыхание, чтобы приглушить боль. Но это не помогло. Из моих глаз полились слезы, и дядя Хасан прекратил бить меня.
С тех пор у меня переломана носовая кость.
И даже ночью нас, девочек, редко оставляли в покое, потому что наш двоюродный брат Али, который был на семь лет старше меня, регулярно приставал к нам. Мне кажется, что у него было не все в порядке с головой. Едва только на улице темнело, он вставал и крался по дому. Тихо, как джинн, он открывал дверь в нашу комнату. Затем он залезал под наши потертые одеяла и прижимался к той девочке, которая лежала к нему ближе всего.