— Принял, — ответил Бивень.
Истребители традиционно вооружаются ракетами малого калибра, подвешенными под плоскости крыльев. Среднего уже не подвесить, уж больно они громоздкие, что серьёзно скажется на манёвренности и скорости, в результате чего истребитель потеряет свои основные преимущества.
Так вот, обычно под крылья подвешивали по четыре ракеты. Ввиду необходимости атаковать с приличного расстояния и большого радиуса рассеивания, процент промахов был довольно велик. В этой связи никто и не думал о том, что удастся снять защиту дирижабля с одного захода эскадрильи. А потому и смысла в перегрузе самолётов никакого. Ведь не стоило забывать и о воздушном бое с истребителями противника, где грация обожравшейся коровы может сыграть злую шутку.
Горин пошёл по иному пути и подвесил под крылья «Бычков» по шесть ракет. Ввиду усиления их «Панцирями», он мог себе позволить немного поступиться манёвренностью. Как и рассчитывать на то, что они приблизятся к дирижаблю практически вплотную, где риск промаха будет минимален. А значит, четыре истребителя должны иметь достаточную мощь, дабы разобраться со среднетоннажным дирижаблем за один заход.
— Питон, подтягивайтесь к нам, — коснувшись другой горошины, вызвал Бивень.
— Принял. Выполняем, — отозвался ведущий второй пары.
Бивень вновь заложил вираж, но снижаться не торопился. Ни к чему. Военные корабли имеют превосходство в скорости, это несомненно, но пока «Шляхтич» будет сближаться с «Носорогом», который так же не стоит на месте, успеет миновать облачность.
Ага. А он о чём. Вот он красавец, идёт с опущенными аппарелями, полностью изготовленный к бою. Эскадрилья уже в воздухе, кружит между крейсером и эскадрильей Бивня. Шесть поляков, против четырёх русских, соотношение не в пользу последних. Но это если позабыть о «Панцирях». Ничего, скоро молва разнесётся по белу свету и всякие встречные поперечные наперёд хорошенько подумают, прежде чем задирать «Носорога».
К бою изготовились, но агрессии пока не выказывают. Ведут переговоры с Потаповым посредством световой сигнализации. Что там сигналят с «Шляхтича», Бивню не видно, чего не сказать об ответах с «Носорога».
— Ого! Кэп, вот уж не ожидал от тебя, или это Лютый злобствует, — разобрав очередной ответ, не удержавшись, вслух произнёс Бивень.
И тут же польские истребители противника начали набор высоты, явно намереваясь атаковать русскую эскадрилью.
— Бивень, мостику, — послышался в его голове голос Потапова.
— Слушаю, кэп, — отозвался тот.
— Не отвлекайся на истребители и атакуй крейсер.
— Принял, выполняю. Братцы, пропускаем истребители мимо себя. Получится в кого пальнуть по ходу, ладно, а нет, так и чёрт с ними. Атакуем «Шляхтича».
— Есть, — чуть не в один голос доложили пилоты.
Бивень может и ерепенился, не желая придерживаться уставных взаимоотношений с другими офицерами, тем не менее своих подчинённых держал в ежовых рукавицах. Дисциплина в эскадрильи была железная. И это несмотря на то, что командир с лёгкостью позволял себе участвовать в совместных попойках, ничуть не заботясь о собственном авторитете.
На то, чтобы сойтись с поляками ушло совсем немного времени. Не прошло и минуты, как Бивень слегка подкорректировав курс поймал в прицел американский «Райт», которые поляки предпочитали закупать в Штатах пока не создадут собственную современную модель. Вдавил гашетку и тут же загрохотали синхронные пулемёты, спрятанные под капотом в верхней части фюзеляжа.
Строчки трассеров устремились в сторону противника, но поляк оказался опытным пилотом и завалив истребитель на крыло, сумел разойтись с пулями. На его фюзеляже так же появились огненные всполохи с относимым в строну пороховым дымом и строчки трассеров потянулись уже в сторону Бивня. Он в свою очередь закрутил спираль, уходя от огня и расходясь с противником на встречных курсах, заодно избегая столкновения.
Обычно, о попаданиях возвещал дробный перестук свинца о фанеру, но в случае использования «Панциря» оставалось только гадать попали в тебя или нет. Если пуля попадала в тело, то ты ощущал лёгкий тычок. Вполне возможно, что в случае с самолётом получается звук сродни попаданию маленького камушка, да ещё и с невысокой скоростью. Вот только расслышать это или почувствовать попросту нереально. Остаётся только гадать.
Бивень глянул в окошко, где можно рассмотреть небольшой камешек александрита, окрашенного в зелёный цвет. Иного индикатора заряда амулета попросту не существовало. Но в данном случае определить были ли попадания не представляется возможным. Даже десяток пуль не в состоянии просадить заряд такого булыжника настолько, чтобы на это среагировал индикатор, ну или всё же глаз не в состоянии приметить отличия.
Варяг повертел головой и увидев все три машины своих подчинённых удовлетворённо кивнул. От пуль и картечи «Панцирь» конечно защитит, но не факт, что поможет в случае тарана. Мало ли насколько отбитые головы у польских пилотов. Всё же, амулет не артефакт и против такого столкновения попросту не выстоит. Однако обошлось и все машины остались в строю.
— Полный ход братцы. Атакуем с полутора сотен сажен. Так, чтобы каждая ракета в цель. И не больно надейтесь на щиты, подставитесь, собьют к бениной маме, — задорно выкрикнул Бивень.
Тем временем «Шляхтич» постепенно набирал ход, чтобы догнать «Носорога». Однако, несмотря на довольно неповоротливое имя, тот и не думал уступать в этой гонке. Потапов задействовал резервные машины и теперь все шесть винтов толкали китообразную тушу дирижабля, не позволяя сократить разрыв. Мало того, ещё немного и он начнёт увеличиваться. У Горина получился действительно быстрый фрегат.
А вот истребители нагоняли свою цель куда резвее. Мало того, у разминувшейся с ними польской эскадрильей не было шансов их догнать. «Бычки» не уступят в скорости «Райтам», а тем ведь ещё нужно развернуться.
Ага. Кто бы сомневался, что при столь внушительном арсенале «Шляхтича» установки с ракетами малого калибра будут задействованы сугубо в качестве противовоздушной обороны. От крейсера потянулись дымные следы ракет, устремившихся навстречу «Бычкам». И вскоре перед ними начали вспухать молочно белые барашки шрапнельных разрывов.
Бивень бросил «Бычка» в спираль, пытаясь обойти заградительную стену. Однако, разрывов было слишком много, а картечь расходилась большим фронтом. Так что, несмотря на то, что он ничего не ощущал, его не отпускало осознание того, что попадания всё же случились, но «Панцирь» отрабатывал свою роль на все сто процентов.
Затем на огневых точках крейсера появились вспышки и дымы на стволах револьверных пушек. И теперь в их сторону потянулись строчки трассеров, оканчивавшиеся шрапнельными разрывами. Облачка дыма были куда слабее, чем от ракет, но они брали массой и чего уж там, не меньшей смертоносностью.
Вот только, опять всё ограничилось лишь пониманием, что без попаданий не обошлось. Взгляд на окошко с александритом. Так и есть. Тот уже потерял изумрудно-зелёный цвет, сменив его на салатовый. Ерунда. Пока ещё даже не половина заряда. Продолжая выписывать спираль и бросая «Бычка» из стороны в сторону, Бивень упрямо тянул к дирижаблю, охваченный азартом. Ещё никогда он не атаковал дирижабль точно зная, что тому пришёл окончательный и бесповоротный абзац.
Наконец они сблизились настолько, что в дело вступили картечницы. Количество строчек трассеров стало многократно больше и пусть они были куда скромнее орудийных, зато их было значительно больше. Вновь взгляд на александрит, ставший бледно жёлтым. Несмотря на все его ухищрения, попаданий становится всё больше и защита просаживается всё сильнее.
Количество попаданий возросло ещё больше, стоило только начать прицеливаться и снизить скорость до крейсерской, а иначе пролетишь мимо не успев выпустить все ракеты. И к сожалению, в этот момент истребитель становится наиболее уязвимым. Нет, если бы не стояла задача разобраться с крейсером за один заход, то и действовал бы он иначе.