Он нырнул за угол, и инстинкты подсказали мне, что он собирается делать. Я свернул за угол и бросился в сторону, и брызги зачарованной жидкости, прошипев, пронеслись над головой. Они шлепнулись о стену позади меня с безумным чавканьем, будто встряхнули и одновременно открыли тысячу бутылок газировки.
У меня бы не было времени перезаряжать энергетические кольца, да и они остались дома, но я не хотел, чтобы Пибоди было легче палить в меня из-за плеча. Я поднял правую руку и прорычал:
— Fuego! — отправив по коридору в него шар огня, размером с баскетбольный мяч.
Он выплюнул несколько слов и сделал рукой оборонительный жест, напомнив мне Доктора Стрейнджа, и мое атакующее заклятье расплющилось о что-то невидимое в трех футах от него. Все равно часть огня попала на его официальную робу, и он безумно начал стряхивать его с себя, продолжив бежать.
Я еще больше сократил расстояние до него, и когда он повернул в один из широких центральных коридоров комплекса, я был уже меньше чем в двадцати футах от него, а первый контрольно-пропускной пункт охраны был прямо перед нами. Охраняли врата четыре Стража, все юные — другими словами, только что ставшие взрослыми. Вечно со всем несогласные, неприязненно относившиеся к судебным разбирательствам, они сидели на полу, играя в карты.
— Остановите его! — прокричал я.
Пибоди завизжал с очевидным ужасом:
— Дрезден стал чернокнижником! Он пытается меня убить!
Юные Стражи вскочили на ноги со скоростью реакции молодости. Один из них дотянулся до посоха, а другой вытащил пистолет. Третий развернулся, чтобы убедиться, что ворота заперты — а четвертый отреагировала на чистом инстинкте, хлестнув рукой вокруг головы в стиснутом круге, и, прокричав, выбросила руку вперед.
Я поднял щит в мгновение, чтобы остановить невидимый шар для боулинга, но толчок от удара был достаточной силы, чтобы полностью остановить меня. Мои ноги к такому не были готовы, и я пошатнулся, ударившись плечом о стену.
В глазах Пибоди сверкнуло торжество, когда я упал, и он резко сказал:
— Конец близок! — сковав Стражей на месте, как он делал это прежде.
Он схватил ключ с кожаного шнурка, висевшего на шее одного из Стражей, открыл ворота, а затем повернулся с кинжалом в руке и полоснул им вдоль бедра девушки, которая ударила в меня. Она вскрикнула и из ее ноги фонтаном брызнула кровь, пульсируя в ритм сердцу, — верный знак того, что была перерезана артерия.
Я поднялся на ноги и швырнул в Пибоди заряд первичной силы, но он защитился от него так же, как и от огненного шара, выпрыгнув в ворота, и рванул руками воздух, открывая проход между этим миром и Небывальщиной.
Он прыгнул в него.
— Сукин сын! — прорычал я.
Никто из Стражей не двигался, даже раненая девушка. Если ей не оказать помощь, она умрет от потери крови в считанные минуты.
— Черт! — выругался я. — Черт, черт, черт!
Я бросился к девушке, вытаскивая из джинсов ремень и молясь, чтобы рана не оказалась слишком глубокой для того, чтобы жгут принес пользу.
Раздались шаги, и появилась Анастасия Люччио с пистолетом в здоровой руке и белым от боли лицом. Она скользнула ко мне, тяжело дыша, положила оружие на пол и сказала:
— Я займусь ей. Иди!
По другую сторону ворот Путь начал закрываться.
Я поднялся и рванул к нему, прыгнув вперед. Вспыхнул свет, и каменный тоннель вокруг меня внезапно сменился лесом с вековыми деревьями, сильно пахнувшими плесенью и стоячей водой. Пибоди стоял прямо перед Путем, пытаясь закрыть его, и я ударил его словно блокирующий подзащитник, прежде чем он смог закончить работу. Он опрокинулся назад, и мы сильно ударились о землю.
Оглушенные ударом, мы полсекунды не шевелились, а затем Пибоди перекатился, и я краем взгляда уловил блеск окровавленного кинжала.
Он занес острие над моим горлом, но я поймал оружие на пути. Он перерезал мне руку. Я схватился за его запястье другой рукой, и он перекатился, нависнув надо мной и сжимая кинжал обеими руками, давя на мою руку всем своим весом. Капли моей собственной крови упали мне на лицо, когда он медленно приближал острие к моему глазу.
Я пытался сбросить его с себя, но он оказался сильнее, чем выглядел, и было ясно, что у него больше опыта в ближнем бое, чем у меня. Я ударил его раненой рукой, но он не обратил на это внимания.
Я чувствовал, как мой трицепс сдает и видел, как приближается кончик ножа. Слабым местом была рука, и он знал это. Он приложил больше усилий в атаку, и кончик кинжала внезапно обжег нижнее веко.
Затем раздался грохот, и Пибоди осел. Я от ошеломления не двигался мгновение, а потом поднял взгляд.
Морган лежал на земле прямо внутри все еще открытого Пути, пистолет Люччио дымился в его руках, а раненая нога была мокрой от алой крови.
Как он смог бежать, учитывая его рану, я понятия не имел. Даже с обезболивающим она должна чудовищно болеть. Он холодным взглядом уставился на тело Пибоди. Затем его рука задрожала, и он уронил пистолет на землю.
Со стоном он опустился вслед за пистолетом.
Я подошел к нему тяжело дыша.
— Морган.
Я перевернул его и взглянул на рану. Она намокла от крови, но сильного кровотечения не было. Его лицо было белым. Губы казались серыми.
Он спокойно открыл глаза.
— Пришил его.
— Да, — сказал я. — Ты его пришил.
Он слегка улыбнулся.
— Это уже второй раз, когда я спасаю твой зад от огня.
Я выдавил смешок.
— Знаю.
— Они обвинят меня, — сказал он тихо. — От Пибоди не последовало признания вины, а я с политической точки зрения лучший кандидат. Пусть они навесят это на меня. Не борись с этим. Я хочу этого.
Я уставился на него.
— Почему?
Он покачал головой, широко улыбаясь.
Я долго смотрел на него, а затем понял. Морган лгал мне с самого начала.
— Потому что ты знал, кто убил ЛаФортиера. Она была там, когда ты очнулся в его покоях. Ты видел, кто это сделал. И ты хотел защитить ее.
— Анастасия этого не делала, — сказал Морган настойчивым низким голосом. — Она была оружием в чужих руках. Она даже не знала, что ее использовали. — Он пожал плечами. — Если подумать — она в этом юном теле, которое снова сделало ее разум уязвимым влиянию.
— Что произошло? — спросил я.
— Когда я очнулся, ЛаФортиер был мертв, а у нее в руках был нож. Я взял его у нее, скрыл ее под завесой, и вытолкал за дверь, — сказал Морган. — У меня не было времени, чтобы убраться нам обоим.
— И ты взял вину на себя, думая, что в дальнейшим разберешься с этим. Но ты понял, что система слишком хороша, чтобы кто-нибудь поверил в то, что ты пытался им рассказать. — Я покачал головой. Моргану была до лампочки собственная жизнь. Он сбежал, когда понял, что Анастасия все еще в опасности, и что он не способен обнаружить настоящего предателя в одиночку.
— Дрезден, — сказал он тихо.
— Да?
— Я не сказал никому о Молли. О том, что она пыталась сделать с Анной. Я… Я не сказал.
Я уставился на него, потеряв дар речи.
Его взор затуманился.
— Ты знаешь, почему я этого не сделал? Почему я пришел к тебе?
Я покачал головой.
— Потому что я знал, — прошептал он. Он поднял правую руку и я крепко сжал ее. — Я знал, что ты знаешь, каково это — быть невиновным человеком, преследуемым Стражами.
Это было самое близкое, похожее на извинения от Моргана.
Меньше чем минуту спустя он умер.
Глава 49
Торсен спас меня от смертельной потери крови. Шведу и его отряду пришлось столкнуться с долгим преследованием, множеством запертых ворот и беспорядком, что мы оставили на своем пути. Они добрались до меня где-то через три минуты, после того как умер Морган. Они изо всех сил пытались вернуть его к жизни, но его тело перенесло достаточно мук и потеряло слишком много крови. Они даже не побеспокоились по поводу Пибоди. Морган дважды выстрелил в голову предателя из пистолета Люччио.
Они отправили меня в лазарет, где Индеец Джо и команда целителей — тех, кто закончил медицинский колледж тогда, когда еще обсуждалось эффективность лечения пиявками — оказывали уход за раненными во время нападения.