— Он все еще чувствует чудовищную боль, — тихо сказал Слушающий Ветер, прерывая молчание. — По крайней мере, я могу облегчить его страдания. И ты тоже нуждаешься во внимании. — Он положил руку мне на плечо. — Опусти щит. Пожалуйста.
Я не хотел этого делать.
Но это было не в моей власти.
Я показал Молли, как опустить щит.
*Мы уложили Моргана на койку в Плавунце и подготовились к отплытию. Молли, тревожащаяся и обеспокоенная, вызвалась присматривать за Морганом. Слушающий Ветер предложил ей показать кое-что из целительной магии. Я проглотил немного болеутоляющего, пока мы были там, и почувствовал себя лучше, чтобы по крайней мере прогуляться и найти Уилла и Джорджию.
Предел Демона показал мне, где они спали, и я повел Эбенизера сквозь лес к ним.
— Как Индеец Джо узнал, что я объявил это место святая святым? — спросил я.
— Прибыл посланник от Рашида, — сказал Эбенизер. — Индеец Джо лучше остальных осведомлен о том, что ты можешь сделать с этими узами. Поэтому он отправился искать тебя, чтобы ты разрушил деревья под этими жуками.
Я покачал головой.
— Никогда не видел, чтобы кто-нибудь менял облик подобно ему.
— Не многие обладают такими навыками, — сказал Эбенизер с очевидными нотками гордости за способности своего старого друга, прозвучавшими в его голосе. Мгновение спустя он сказал: — Он предлагает научить тебя кое-чему, если ты хочешь учиться.
— С моей-то удачей? Я превращусь в утку или что-то подобное и не смогу преобразоваться обратно.
Он тихо фыркнул, а затем сказал:
— Не преображениям. Он знает больше остальных живущих людей о том, как обращаться со злостью от неправосудия и несправедливостей. Не пойми меня неправильно. Я думаю, замечательно, что ты обладаешь этими чувствами и предпочитаешь делать что-либо с ними. Но они тоже могут сотворить ужасные вещи с человеком. — Выражение его лица сделалось на мгновение отдаленным, а взгляд устремился куда-то вдаль. — Ужасные вещи. Он там был. Думаю, если ты потратишь некоторое время с ним, это принесет тебе пользу.
— Я не староват слегка, чтобы быть учеником?
— Прекращаешь учиться, начинаешь умирать, — сказал Эбенизер, и в тоне его прозвучала скальная твердость аксиомы. — Учиться никогда не поздно.
— У меня есть обязательства, — сказал я.
— Знаю.
— Я подумаю об этом.
Он кивнул. Затем помолчал мгновение, обдумывая следующие слова.
— Одну вещь, произошедшую сегодня вечером, я не могу понять, Хосс, — сказал мой бывший наставник. — Ты заварил кашу, чтобы собрать всех здесь. Чтобы привлечь сюда убийцу. Я предоставил тебе прекрасное оправдание, чтобы свободно передвигаться позади войск без того, чтобы кто-нибудь заглядывал тебе через плечо для того, чтобы ты смог все как надо. Но вместо того, чтобы проскользнуть сквозь кусты и схватить убийцу — что распутало бы все это дело — ты поднимаешься на холм и бросаешься в драку с тем, кого ты, черт возьми, сам прекрасно знаешь, не сможешь победить.
— Да, — сказал я. — Знаю.
Эбенизер развел руками.
— Зачем?
Я сделал несколько усталых тяжелых шагов прежде чем ответить.
— Томас попал в переделку, помогая мне.
— Томас, — сказал Эбенизер. — Вампир.
Я пожал плечами.
— Он важнее тебе, чем предотвращение возможного раскола Белого Совета.
— Существо направлялось прямо к хижине. Моя ученица и мой клиент оба были там — и у него к тому же был Томас.
Эбенизер что-то пробормотал про себя.
— У девчонки был кристалл, чтобы защитить себя. Дьявол, сынок, если бы щит взорвался так мощно, как ты говорил, он сам мог бы уничтожить существо. — Он покачал головой. — Обычно, я думаю, что у тебя крепкая голова на плечах, Хосс. Но это был плохой выбор.
— Может быть, — сказал я тихо.
— Никаких может быть, — сказал он твердо.
— Он друг.
Эбенизер остановился на своем пути и повернулся ко мне лицом к лицу.
— Он не твой друг, Гарри. Он может им быть, но он не твой друг. Он вампир. Когда все говорят и делают, он питается тобой, если он достаточно голоден. Он то, что он есть. — Эбенизер указал на лес вокруг нас. — Блин-тарарам, мальчик. Мы нашли то, что осталось от кузины существа Рейт после битвы. И я полагаю, ты видел, что она сделала со своим собственным родом.
— Да, — сказал я подавленно.
— И это была ее собственная семья. — Он покачал головой. — Дружба ничего не значит для этих существ. Они так хороши во лжи, что порой даже сами могут в нее поверить — но в конце концов, ты не дружишь с едой. Я вращался в их мире некоторое время, Хосс, и позволь сказать тебе — это их природа. Рано или поздно она возьмет верх.