И когда какой-нибудь юный чародей, как я, выступает против системы — это одно, но когда это делает один из тяжеловесов Совета Старейшин, — это уже совсем другое. Члены Совета Старейшин имели обширные связи в Совете. За их плечами был многовековой опыт и навыки манипуляции огромными количествами энергии. Если одного из них вынудят сражаться, это будет больше, чем просто сопротивление аресту.
Это бы означало такой внутренний раздор, какого Совет еще не видел.
Это бы означало гражданскую войну.
И, учитывая обстоятельства, я не могу представить ничего более губительного для Белого Совета. Баланс власти между сверхъестественными существами вещь ненадежная — и мы едва удерживали его на протяжении всей войны с Коллегиями Вампиров. Обе стороны понесли примерно равные потери, но вампиры могут восполнить свои потери гораздо быстрее, чем мы. Если в Совете начнутся распри, это будет прекрасным подарком для наших врагов.
Морган поступил правильно, сбежав. Я знаю Мерлина достаточно хорошо, чтобы понять, что он и глазом не моргнет, пожертвовав невинной жизнью для поддержания целостности Совета.
В то время как настоящий предатель будет хлопать в ладоши от удовольствия. Один из членов Совета Старейшин уже пал, и если Совет не взорвется в течение следующих нескольких дней, то это приведет к паранойе и недоверию, с последующими казнями наиболее способных и совершенных боевых командиров среди Стражей. Все что теперь предателю нужно, это повторять старое, в незначительных вариациях — и рано или поздно что-нибудь треснет.
У меня есть только один шанс. Я должен найти виновного с неопровержимыми уликами и как можно скорее.
Полковник Мастард, в уединенной комнате, при помощи трубы.[1]
Сейчас, все что мне нужно — это зацепка.
Никакого давления, Гарри.
Мой брат жил в дорогих апартаментах на самом краю Золотого Побережья, где в Чикаго жило множество людей с множеством денег. Томас работал в дорогущем салоне, специализировавшемся на клиентах с толстым кошельком, готовым платить пару сотен баксов за стрижку и укладку. Дела у него шли не плохо, судя по адресу.
Я припарковался за пару кварталов до его жилища, где поток машин не такой плотный, прогулялся до его квартиры и позвонил. Никто не ответил. Я глянул на часы в вестибюле, затем сложил руки на груди и прислонился к стене, ожидая, когда он вернется с работы.
Его машина подъехала к зданию несколькими минутами спустя. Он сменил свой огромный хаммер, который мы угробили еще в прошлый раз, на совершенно новый, заоблачно дорогой автомобиль — Ягуар, с золотым отливом и ослепляющей отделкой. Надо сказать, это было впечатляюще. Я не двинулся, ожидая, когда он подойдет к двери.
Что он и сделал, минуту спустя. Ростом он был около метра и восемьдесят сантиметров, одет в темно-синие кожаные штаны и белую шелковую рубашку с широкими развевающимися рукавами. Его волнистые волосы были окрашены в темный словно ночь оттенок (в цвет к штанам) и спадали до самых плеч. У него были серые глаза, белоснежные зубы, даже более сверкающие чем у всего Ку-Клукс-Клана, и лицо, сошедшее с обложки модного журнала. И он знал, как все это выгодно подчеркнуть. Он был уделал любого из этих спартанцев, даже без помощи гримеров.
Как только он меня заметил, его брови взмыли вверх.
— 'Арри, — с придыханием произнес он, правдоподобно копируя французский акцент, — Добг'ый вечер, mon ami.
Я кивнул ему.
— Эй. Нам надо поговорить.
Его улыбка увяла, едва он услышал серьезность в моем голосе, и он кивнул.
— Да, конечно.
Мы прошли в его в квартиру. Она была безукоризненно чистая, как всегда, и обставлена дорогой, современной и стильной мебелью с отделкой из металла. Я прошел внутрь, поставил жезл напротив входной двери, и неуклюжей походкой доковылял до дивана. С минуту я смотрел на него.
— Сколько ты платишь за это? — спросил я.
— Столько же, сколько ты платишь за свой Жучок, — ответил он уже без акцента.
Я тряхнул головой, поудобнее устраиваясь на диване.
— Такие большие деньги, и они не могли напихать побольше подушек. Я на заборах сидел удобнее, чем здесь.
— Это потому, что не важно, на чем сидишь, — ответил он, — важно подчеркнуть, насколько ты богатый и модный.
— У меня одна подушка за тридцать баксов, которую я купил на распродаже, и оранжево-зеленый плед. При этом очень сложно не заснуть, если ты уже сел на них.
— Это в твоем духе, — сказал Томас, улыбаясь. Он пересек кухню. — А это в моем. Ну, так или иначе подчеркивает мою личность. Пива?