Впрочем, я задерживаться в депо собирался ровно до тех пор, пока не появятся более-менее внятные новости о судьбе Полозова, они и появились, причем гораздо раньше, чем можно было ожидать.
— Слушай сюда, брателло, — орал в пространство бара бандит Мишка Жгут. — Иду я, значит, по Зоне, вижу, они сидят. Ну, подхожу. Волыну, само собой, держу наготове, мало ли… Ну так вот, сидят эти суки кружком, вкруг костра, спинами к валунам, вроде пьют и закусывают, а сами все до одного мертвые. И у каждого в самой середине лба аккуратная такая дырка. Кто-то их шлепнул по беспределу и даже хабар не взял. Ну я и решил место прибрать, ни к чему добру зря валяться…
Боров понимающе кивнул и тут же отвернулся, протирая очередной стакан. Делая это, он не выпускал зажатой в зубах дымящейся сигареты.
— А дальше дело было так, — сообщил Жгут всем желающим. — Один из них вдруг оказался живой. Смотрю — а я его знаю. И не дырка у него была на башке, а грязь, этот козел в меня и пальнул и только на полпальца промазал. Ну и я в него пальнул раз, второй, а тут, понимаешь, осечка, пока перезаряжал, козел и смылся…
— Так он целый ушел?
— Нет, раненный. Я пониже жилета стрелял, так что прямо в живот. Думаю, он теперь уже точно «гашеный», а кликуха у него…
— Так вы раньше были знакомы, что ли?
— В том-то и дело, что этот лох еще раньше мне задолжал. Кликуха у гашеного была то ли Змей, то ли Удав.
— Не знаю такого.
— Не, не Удав… Полоз, вот. Змеиная такая кликуха…
Жгут продолжал ржать и перетирать незначительные подробности, а я уже понял, что пора убираться прочь. Если Полозов выжил, он тоже наверняка перебрался подальше — на кордон к Валерьяну, а то и вовсе на Большую землю, где и врачи получше, и грязи поменьше. Однако скорее всего Полозов был давно уже мертв, убит ради смеха каким-нибудь Васькой Ломом или Пашкой Черепком. Я расплатился с Боровом и отправился на выход, понимая, что только что лишился возможности отыскать потенциального друга или хотя бы союзника. Идти было некуда и надеяться больше не на кого. Полозов пусть довольно формально, но принадлежал к клану Ореста. Правила «Долга», собирайся я им следовать до сих пор, обязывали меня вернуться или связаться по рации с генералом Крыловым.
Однако сделать этого я не мог.
Во-первых, разговор об обстоятельствах гибели Полозова неизбежно выдал бы роль Лиса в моем побеге.
Во-вторых, Ремезов не стал бы ждать, чем переговоры кончатся, а тут же влепил бы мне пулю «за сопротивление аресту, усугубленное предательством». Давать ему эту банальную возможность я, понятно, не собирался, и все-таки…
Все-таки, наверное, стоило попытаться, но я не стал. Исчезновение Полозова сильно меня зацепило. Хотелось посидеть одному и подумать в спокойном месте, там, где не мелькают каждую минуту рожи шестерок Йоги. Подходящее место нашлось за пределами старого депо. Тут было грязновато и пахло ржавчиной, но зато тихо. Я сел на перевернутый пустой ящик и попытался сложить для себя хотя бы одну правдоподобную версию событий последних дней.
Об операции в Темной долине, кроме самого Крылова, знали Ремезов, Тихон, Шура, я и Лис. Тихон мертв и теперь вне подозрений. Лис, конечно, мог оказаться «кротом», но тогда ему спасать меня и подставлять себя вовсе ни к чему, разве что совесть заела, но в существование обостренной совести в Зоне почему-то верилось плохо. Так что Лис, на мой взгляд, был вне подозрений, и тогда кандидатами в «кроты» оставались только Ремезов и Шура. Ремезов мой старый неприятель и сволочь, но, если быть честным, у «свободовцев» ему искать было нечего. Шура парень мутный, без ярко выраженных свойств характера, так что выбирать между ними, все равно что болт в небо кидать.
Оставалось самому явиться в Темную долину и (если меня там не пристрелят сразу же) поставить перед Костей вопрос ребром, добиться ответа, но, прежде чем сделать это, я решил осмотреть место нападения на Полозова, чем и занялся в часы, которые оставались до темноты.
…Я отыскал это место, воспользовавшись описанием словоохотливого Жгута. На истоптанном пятачке жухлой травы валялись вещи, на которые не польстились мародеры, и некоторое количество гильз. Три трупа до сих пор находились там, собаки не успели их растащить, хотя одного пса я вспугнул, когда он, подойдя поближе, обнюхивал скрюченные пальцы убитого.