Я отлично понял все. Теперь, когда опасность слегка отступила, у меня вдруг заныла шея. Повязка, сделанная Лунатиком, показалась слишком тесной.
— Тебе бы полежать денек-другой, — нерешительно предложил он. — Хочешь, двинем обратно к Чехову? Там ребята неплохие.
— Нет. Надо дело делать, на том свете отлежусь.
— Ладно… Я диггеров знакомых найду и расспрошу, может быть, они что-то знают про Сашку Полозова…
Рюкзак и некоторые мелкие вещи, которые я потерял, упав этим утром под выстрелом, пришлось подбирать во дворе. Дождь кончился, туман ушел, затеянное дело уже не выглядело безнадежным. Как ни странно, выстрел киллера ситуацию не испортил, он только отчасти убрал неопределенность. Зона так просто не отпускает. Я понял, что не могу уйти, не разобравшись в самых темных сторонах происходивших со мной событий. Это желание во что бы то ни стало оправдаться делало меня в глазах Лунатика ненормальным.
— Ты что — собрался обратно записаться в «Долг»? — неуверенно спросил он.
— Что-то в этом роде.
— Смотри… Тебя вообще-то там не ждут. И не говори потом, что не предупреждал…
— Ладно, буду иметь в виду.
Спор заводить не хотелось, он бы точно зашел в тупик. «Светляк» свое дело сделал и меня от смерти спас, но после кровопотери осталась прилипчивая усталость, а из-за контакта кожи с артефактом я подхватил дозу радиации, от которой еще предстояло избавиться. Лунатик, перенервничав по поводу снайпера, поначалу болтал, пересказывая старые анекдоты о призраках, а потом тяжело замолчал. Я двигался первым, он прикрывал мне спину. Так мы и брели вдвоем по туннелю, собираясь после этого по западному краю Темной долины добраться о лагеря диггеров…
Железные ворота с рельефным изображением серпа и молота раскачивались под напором ветра на ржавых петлях. Ворота эти уцелели чудом, давно не запирались, а полуразрушенный забор ничего не огораживал. Петли при покачиваниях производили противный скрипящий звук. Строение за воротами представляло собой скорее груду железобетонных конструкций, чем здание, и обломки лестниц вели ниоткуда и никуда. Разрозненные блоки, части недостроенных или рухнувших стен, хаотически валялись поверх незасыпанных ям. Хотя верхние этажи этой коробки были недоступными и необитаемыми, в полуподвале жизнь теплилась по крайней мере там горел костер. Дым поднимался к потолку и уходил в громадную дыру.
Я вместе с диггерами проводил время в этом полуподвале. Шумел дешевый DVD-проигрыватель. Рядом парень в черной бандане чистил ружье. На разостланных по углам спальниках и матрасах валялись пустые банки из-под энергетика.
Лунатик, не обращая внимания на музыку и чужую перебранку, беззаботно спал в углу. Я не спал и ждал возвращения еще одного человека, с которым у нас была назначена встреча. Ребята в лагере подобрались нейтрально настроенные, меня они не задевали, но и с дружбой тоже не лезли. По большей части это были опытные диггеры, которые специализировались на извлечении из курганов Свалки разнообразных полезных предметов — от артефактов до старой техники советского образца. Бандитам за «крышу» платили, и платили много. Строптивых и ленивых боевики Йоги отправляли в тот самый «концлагерь», устроенный на кладбище старых машин, а то и попросту делали «гашеными».
В отблесках костра лица диггеров выглядели странновато. Был на них смешанный след злости, отчаяния и надежды, и сложно казалось определить, чего в итоге больше. У многих я заметил незакрывшиеся язвы от химических ожогов. В изможденном облике одного парня (этот в позе зябнущего постоянно отсиживался в углу) просматривались признаки лучевой болезни.
Если задуматься, то на бандитской территории диггеров ничего не удерживало, и уйти им никто не мешал. Всех, для кого Зона стала потребностью и наваждением одновременно, охотно приняли бы другие группировки. Кое-кого, возможно, «Долг», и уж конечно, многих — «Свобода». Однако все эти люди оставались на месте, безропотно работали на отморозков и словно бы чего-то от жизни ждали. После пары дней общения я понял, что диггерам Свалки не было дела до войны, их (в той или иной пропорции) выжигали два стремления — страсть собирателей артефактов и острая, принесенная извне, потребность в деньгах. Не брось меня Инга два года назад бесповоротно и окончательно, я мог бы сделаться точно таким же. Даже когда она бросила меня, перспектива сделаться таким же, а то и похуже, еще оставалась. Не уйди я вовремя в организацию Крылова, этим беспросветным мраком все бы и закончилось. Отчасти поэтому я и не злился на генерала, хотя он едва не расстрелял меня и еще мог расстрелять…