Звякнули стальные звенья, в руке бандита появилась внушающих размеров цепь. Он раскрутил ее над головой и будто заправский охотник, кидающий лассо, бросил в кочевника. Цепь, вращаясь как заведенная юла, стремительно приближалась к Шаману. Он среагировал молниеносно, отскочив в сторону. Цепь врылась в землю в паре шагов от упавшего на песок кочевника. Шаман перекатился и тут же вскочил, выхватывая из ножен на поясе искривленный клинок из кости катрана.
Но тут, словно из-под земли появился второй мотоцикл, ревя двигателем на возможных пределах. Управлял им широкоплечий кетчер, утопивший свой зад в истрепанное сиденье. Бандит в замусоленной кожаной безрукавке и оранжевой банданой на голове, размахивал кистеню. Тяжелая железная болванка, соединенная цепью с деревянной рукоятью, сильно приложилась о спину матерого шанти. Шаман вскрикнул и повалился на землю. Удар пришелся славный!
Цепь задней передачи мотоцикла, безустанно шелестя, вращала колесо на высоком протекторе, из-под которого вырывались вереницей комья земли. «Кожаная безрукавка» лихо развернул мотор, заходя на следующий вираж.
Ирокез, крича что-то нечленораздельное, направил пыхтящий выхлопными газами агрегат прямо на меня.
Бандиты, скорее всего, были под действием дурман-травы. Уж больно рьяно они вели себя в этой схватке, словно берсерки, впавшие в боевой транс.
Одно мгновение. Всего лишь маленькая песчинка в огромных песочных часах. Нас разделяло не больше десятка шагов. Я вижу безумие в глазах нападавшего, его оскал кривых желтых зубов и пену на уголках обветренных губ. Моя рука потянулась к топору. А что мне еще оставалось делать? Не стоять же, как истукан! И если бы не моя слабость, брошенный топор точно бы угодил в лоб кетчера, разрубив его череп на две равные части. Но сил не было, и топор впился в плечо бандита, разбросав в разные стороны кровавые куски плоти. Кетчер заорал нечеловеческим голосом и сильнее провернул рукоять управления подачи топлива в карбюратор. Движок зарычал как ошалелый манис, пришпоренный наездником-садюгой на спине. Казалось, поршни не выдержат нагрузки, повылезают из цилиндров.
Вот колесо и широкие протекторы. Оно совсем рядом, стоит только протянуть руку. Прыгнуть в сторону я уже не успею, как бы мне этого не хотелось. Просто завалюсь на бок, подставляя свои ноги под верную мясорубку. Нет. Я отталкиваюсь ногами и зависаю в воздухе. Обезумевший Ирокез налетает на меня. Удар. Жесткий, зубодробительный. Он выбил из меня всю душу. В глазах искры. В теле всплеск невыносимой боли. Крик. Стоп! Это же кричу я! Мы падаем дружной троицей: мотоцикл, бешеный бандит и ваш покорный слуга. Причем я падаю прямо на выставленную подошву растоптанного сапога кетчера. Подошва вдавливается мне в живот, очередной приступ боли в груди. Мое бренное тело летит дальше, переброшенное шустрым врагом. Приземление вышло не очень удачным. Ко всему прочему добавилась боль, вспыхнувшая в копчике. Тысячи иск прыгали перед глазами, возвещая о моем постыдном падении.
Я пытаюсь осмыслить происходящее, сделать правильный ход.
Песчаные крупинки в песочных часах отмеряют выделенное нам время. Ставка – жизнь!.. Враг проворней меня? Некроз вам судья! Только одному Создателю известно кто сильней! Все решает случай и госпожа Удача.
Мотоцикл продолжает рычать, надрываясь двигателем. Шуршит о песок вращающееся колесо. Видимо, осталась включенной передача. Пахнет бензином и выхлопными газами. Сердце в груди выбивает бешеный ритм. Все вокруг двигается в плавном танце. Плывет будто нагретый воздух над песком. Тошнота подступает к горлу. В ушах гул. Я пытаюсь поднять голову. Осознаю, что выходит это с большим трудом.
Надо мной навис темный силуэт, выделяющийся от прочих неестественно торчащим ирокезом. Лицо обдало несвежее дыхание. Сильная рука вцепилась мне в чуб. Та самая, в плече которой торчал мой топорик! Ну и силища таится в этом кетчере. У любого другого после такой раны рука повисла бы как плеть. Бандита это не волновало, так же как и ярость, нахлынувшая и накрывшая мотоциклиста с головой. Вот что делает дурман-трава с людьми.
Покрытого бусинками пота лба коснулось остро заточенное лезвие ножа. Трясущаяся рука надавила сильней.
– Тебе конец! Ты слышишь? Я сниму с тебя скальп! На живую! – Ирокез орал, изрядно поливая меня слюной.
Теперь я отчетливо видел его перекошенное в ярости лицо и торчащую из плеча рукоять топора. Рана истекала кровью, ею был вымазан весь рукав косухи и лицо. Кетчер, не замечая этого, продолжал начатое им дело. Я почувствовал, как холодное лезвие рассекло кожу на лбу, как горячая кровь, истекая, залила глаза, укрыв багровой пеленой. Время словно застыло. Кетчер навалился, ткнув коленом в живот. Еще немного и он располосует мой лоб. Попишет, как тот художник не из местных.
Предательски выли сервоприводы кибернетической руки, отказываясь выполнять команды, посланные мозгом. А я хотел только одного: скинуть с себя этого отморозка, отобрать у него нож и воткнуть ему в глотку. Видимо, болт нанес серьезные повреждения, теперь рука работала с перебоем и, чем больше с гидравлических трубок вытекало масло, тем реже она давалась управлению. Поблескивающая титаном пятерня тупо шебаршила песок, оставляя глубокие полосы. По-прежнему между титановыми костями механического предплечья торчал болт, на конце которого сверкал в ночи острый металлический наконечник.
Правую кисть придавил тяжелый ботинок бандита. Свободными оставались только ноги. Ну что же! Я нанес серию ударов коленями по спине и почкам. Просто бил туда, куда они дотягивались.
Хватка на мгновение ослабла.
Кетчер рычал, как панцирный волк, вцепившись жертве в глотку. Хват сильный и эта тварь не разожмет пасть, уж будьте уверены. Но кетчер не панцирный волк. Он человек, хоть и под действием дурман-травы.
С неимоверным усилием мне удалось повернуть механическую руку ладонью вверх. Я со всего маху вонзил торчащий болт острым наконечником прямо в щеку бандита. Было слышно, как со скрежетом раскалываются зубы врага. Нож Ирокеза соскользнул со лба, оставляя огромный порез. Кровь залила глаза. Я вырывал наконечник и, отведя руку, снова ударил. Потом еще и еще. Сколько я нанес ударов? Все как в тумане.
Тело кетчера забилось в конвульсиях. Он хрипит. Поток крови залил мое лицо, а меня охватил дикий озноб. Я попытался вдохнуть, но вместо этого ощутил приторный вкус крови. Меня чуть не вывернуло наизнанку.
Я ужом выполз из-под мертвого кетчера, оставляя на песке кровавый след. Схватил влажный ночной воздух жадными порциями, пальцами нащупал рану на лбу. Порез оказался глубоким.
Будь проклят Алекс Кетчер и все его сподвижники!
Выхватив из мертвой кисти кетчера нож, я отрезал полоску ткани от замызганной полурясы, край которой торчал из-под панцирного жилета. С горем пополам водрузил повязку на лоб и сильно затянул узел на затылке. Это на время остановит кровь. На четвереньках я пополз к мотоциклу. Подняться на ноги не было сил.
Где Шаман? Жив ли он? Неизвестно. Да и не до него мне сейчас. Как говорится, выживает сильнейший! А Шаман не из маменькиных сынков. Этот кочевник за себя постоит.
Там, в чехле, прикрепленном к седлу, покоился обрез. Я выхватил чудо местных умельцев. Обрез был одноствольным, с треснутым цевьем и перемотанной сыромятиной рукоятью. Переломив ствол, проверил казенник, в нем красовался патрон. Щелкнул взводимый курок. Если мне не изменяла память, то в моем кармане еще имелись патроны. Ну что же, мы снова с оружием. В минусе лишь дающая сбои титановая рука и сильная усталость.
Выдернув назойливый арбалетный болт, я воткнул его в песок. Спасибо, дружок, ты спас меня от ужасного процесса – снятия скальпа. Слава Создателю! Да хранит он Пустошь и ее обитателей!
Каждый шаг давался с трудом, все тело ныло от усталости. Я вскинул обрез, пытаясь разглядеть, что происходит на пустыре. В нескольких шагах от меня, распластавшись на песке, лежало тело бандита в кожаной безрукавке, его мертвый взгляд был устремлен в небо. Живот распорот, все залито кровью, из огромной раны вывалились внутренности. Наверное, убивая его, Шаман смотрел в глаза. Вот так вот, «кожаная безрукавка»! Поделом тебе за грехи твои нечеловечные! За все в этой жизни надо по счетам платить. А должок за тобой имелся…