Видимо, выпитый не так давно алкоголь со временем стал всё более и более активно проявлять свое расслабляющее действие, явно веселя при этом мужчину.
– Тут у нас сегодня большая радость свершилась. Своим ходом и совершенно без посторонней помощи наш бренный мир покинул очень большая сволочь – Генка Никитин, по прозвищу Бизон. Об этом, минут так сорок назад, нам констатировал многоуважаемый эксперт Сайбох… А по такому поводу, а так же в связи с наступившей семьдесят шестой годовщиной нашего великого праздника, нам с товарищем участковым и по сто грамм водочки не грешно было выпить… Вы не обижайтесь, Олеся Сергеевна, что я дернул вас на замену Сидорову – порядок есть порядок, оперативник обязан быть в следственно-оперативной группе. Ну да ладно, это мелочи. Вот мы сейчас поквартирный обход завершим на всякий случай, и тогда я с превеликим удовольствием могу пригласить вас в наш скромный отдел на бутылочку шампанского, – хитро прищурив глаза, завершил речь явно довольный собой дежурный следователь.
Было очень заметно, как присутствующий при разговоре лейтенант Пикалин внезапно смутился. По всей видимости, озвучивать сторонним сотрудникам милиции праздничный приём водки никак не входило в его планы. Однако быстро исправившись, далее своего смущения участковый старался не проявлять, сохраняя на серьёзном молодом лице деловой рабочий вид.
– Да уж, Николай Петрович, как я погляжу, за наше четырехлетнее знакомство фактически ничего не меняется. Вы всё так же красноречивы и… в хорошем жизненном тонусе, – решила добавить немного колкости задетая за живое Киряк.
Выдержав небольшую паузу, она продолжила.
– Только я предполагаю, что в вопросе со смертью Никитина вы немного ошибаетесь. Докладываю. Только что совместно с экспертом-криминалистом Сайбохом был проведен повторный осмотр трупа, и теперь на первое место выходит совсем другая версия…
На этом месте Олеся Сергеевна неожиданно замолчала, внимательно наблюдая за реакцией стоящих напротив сотрудников внутренних дел.
Участковый Пикалин на это известие не проявил никаких эмоций, всё так же деловито глядя перед собой. А вот следователь Озеров мгновенно изменился в лице. Он вмиг посерьёзнел, и, как показалось Киряк, даже его скользкий маслянистый взгляд, немного помутнённый от принятой водки, внезапно прояснился, вновь став профессионально строгим.
– Что вы имеете в виду, когда говорите об изменении версии происшествия? – голос следователя так же сменил тональность, теперь он был резким и отрывистым.
– А то и говорю, Николай Петрович, что мы с Виктором Феликсовичем обнаружили входной раневой канал в области основания затылка. Возможным орудием убийства мог стать какой-то узкий и прочный колющий предмет: спица, тонкий стилет, остро отточенный гвоздь, в конце концов. Так что я полагаю, мы имеем дело не с несчастным случаем, а с умышленным убийством – статья 105, часть первая как минимум. Вот так-то, товарищи Пинкертоны…
Это известие для дежурного следователя стало как гром среди ясного неба. Видимо, такой поворот событий кардинальным образом менял на сегодня все его грандиозные праздничные планы, о чём можно было судить по заметно погрустневшему выражению лица мужчины.
Ни о чём больше не спрашивая, Озеров торопливо спустился по лестнице на первый этаж, где о чём-то долго беседовал с криминалистом. Вернувшись обратно, он первым же делом обратился к Киряк.
– Олеся Сергеевна, ну зачем же вы так сразу категорично – убийство? – даже не отдышавшись после быстрого подъема на восьмой этаж, произнёс следователь. – Это же пока лишь предположение. А вот то, что я начинаю предварительное расследование – это факт. И то, что я сейчас выпишу бумагу на проведение судебно-медицинской экспертизы – это тоже факт. У нас ведь нет ни свидетелей преступления, ни каких-либо улик, указывающих на преступника, да вообще пока что нет ничего, никакой зацепки. И это тоже факт, Олеся Сергеевна, не так ли?.. Поэтому, уважаемый оперативный сотрудник уголовного розыска, раз уж вы так рветесь в бой, желая по горячим следам поймать преступника, то на правах старшего я даю вам распоряжение – в срочном порядке приступить к оперативно-розыскным мероприятиям.
И хотя лицо Озерова в этот момент было строгим, однако уже в следующую секунду оно преобразилось. Николай Петрович слегка улыбнулся, подошёл вплотную к Киряк и, взяв её под локоть, увёл в сторону.
– Олеся Сергеевна, а если откровенно, то я нуждаюсь в вашей помощи. Дело в том, что мне край как надо через два часа быть в одном месте, – на этих словах он виновато сморщил лицо и внимательно взглянул в глаза женщины. – Очень нужно. Выручите меня – в долгу не останусь. Как завершите с Пикалиным поквартирный обход, то съездите, пожалуйста, в судмедэкспертизу и попросите Ильина сделать вскрытие сегодня же, чтобы на утро у нас уже были результаты. Здесь естественно всё хорошенько прошерстите. А вечером, часиков в семь, встретимся у меня в отделе и всё обсудим. Я знаю, на вас можно положиться: вы человек надежный, к тому же во всём разберётесь и без меня. Я вот сейчас только бумаги и протоколы заполню, вызову кинолога с собакой и отъеду. Так что временно вы будете старшей группы. Договорились?.. Выручайте, Олеся Сергеевна, край как надо…