Вот так они и въехали сюда. С тех пор дом непрерывно ремонтировали. Адриан очень смутно помнил, как ужасно все здесь было тогда. Он замирал от ужаса при одной мысли о переезде в этот дом – кругом горы мусора и окурков, толстый слой пыли на всем, мрачные, покрытые граффити стены, где из дыр свисали оборванные провода, а углы были затянуты густой паутиной. Но вскоре мечты родителей заразили и его, и в последнее время он с не меньшим рвением, чем они, участвовал в восстановлении жилища. Его таланты нашли применение. Когда ломались ставни или отваливался кусок перил, Адриану легче было просто нарисовать новую деталь, чем разыскать умельца, который смог бы скопировать ее. В итоге Адриан гордился домом не меньше, чем родители, хоть и избегал по старой памяти те комнаты, где произошли убийства.
Сунув блокнот под мышку, он толчком открыл дверь в кабинет. Скрипнули дверные петли. Свет из коридора прорезал густые тени комнаты. Войдя, Адриан нажал кнопку старинного выключателя, одной из немногих уцелевших в доме настоящих вещей. Комната ожила: люстра – пять небольших янтарных абажуров – окрасила ее в тончайшие оттенки золотистого цвета.
На письменном столе посреди кабинета царил хаос, на книжных полках кавардак. До порядка ли в комнате тем, кто управляет целым городом, а все свободное время тратит на ремонт дома.
Не обращая внимания на кипы бумаги, валяющиеся повсюду папки, конверты, журналы и газеты, Адриан уверенно подошел к полке, на который между устаревшим географическим атласом и сломанным радио была втиснута пыльная стопка фотоальбомов.
Он положил руку на корешок альбома в коричневой суперобложке и вытянул его из-под других. Остальные альбомы со стуком обрушились на полку. Адриан, не обращая на это внимания, уселся прямо на ковер. Примостив альбом поверх своего блокнота, он перелистнул первые страницы. С тех пор, как он раскрывал этот альбом, прошли годы, но большая часть фотографий отпечаталась в его памяти.
Нечеткий снимок с его третьего дня рождения: он сидит среди груды коробок и вороха разорванных газет (заменявших в те годы нарядную оберточную бумагу), сзади стоят, улыбаясь, мама и Касуми.
На другой фотографии мама держит его у себя на боку, стоя перед множеством сумок и коробок, доверху набитых консервными банками и пачками макарон. Другие Отступники из числа первых тоже все здесь, кроме Саймона – по всей видимости, он выступал в роли фотографа. Адриан помнил, что происходило в тот день: они удачно отбили всю эту еду со склада, которым заправляла одна из банд. Бандиты продавали припасы населению по запредельным ценам.
После этого мама перестала появляться на фотографиях, а сам Адриан через несколько страниц из щекастого карапуза превратился в тоненького восьмилетнего мальчугана. Два его отца стояли сзади, положив руки ему на плечи, и горделиво улыбались. Сам он тоже радостно улыбался, хотя теперь трудно было вспомнить, что он чувствовал на самом деле. Это был день, когда Адриана официально усыновили – с момента гибели его матери прошло около года. Рана была еще свежей, но оформленные документы странным образом успокаивали – ему казалось, что теперь, наконец, он больше не плывет куда-то без якоря, без семьи и без дома, и эта определенность казалась тогда невероятно важной.
Потом, задним числом, Адриан догадался, что никакого официального усыновления тогда быть не могло. Эвандр Уэйд подготовил свидетельство об усыновлении, но не было никакого государственного органа, чтобы его заверить. Его родители сами творили законы на ходу. Видимо, им передалась тревога и потерянность мальчишки, не имевшего собственной семью (хотя они с самого начала взяли на себя заботу о нем). Видно, они почувствовали, как важны для него могут быть несколько подписей и официального вида синяя печать.
Адриан пролистал страницы с праздника по поводу усыновления, пропустил даже тот самый внушительный на вид документ, лежащий между страниц. Еще пара дней рождений, пара праздников – хотя, чем старше становился Адриан, тем все менее популярна становилась фотография. После десяти лет снимков почти не было – но его это и не напрягало. Он не большой любитель путешествий по волнам памяти.
Наконец, почти в самом конце альбома он нашел то, что искал. Газетную вырезку, сложенную в несколько раз и засунутую в пластиковый файл. Адриан вытащил листок. Бумага слегка пожелтела, и это показалось ему странным. Не так уж долго она здесь лежит – не настолько, чтобы время разрушило этот клочок. Иногда ему казалось, что все случилось вчера.