Правда, в другие дни казалось, что с тех пор прошла целая жизнь.
Адриан поправил на переносице очки и развернул вырезку из «Гатлонских ведомостей» – единственной местной газеты, которая продолжала выходить в Век Анархии, хотя и под давлением бандитов, требовавших от журналистов освещения некоторых событий в мягко говоря не совсем честном ключе.
Тем не менее у Адриана были все основания считать эту заметку правдивой.
На черно-белом фото была изображена она во всей супер-героической красе – ноги в белых сапогах уверенно стоят на земле, золотистый плащ полощется на ветру, знакомая улыбка как бы говорит фотографам, что они могут начинать. Все это являло трагический контраст с заголовком, напечатанным выше крупным шрифтом.
ЛЕДИ НЕУКРОТИМАЯ МЕРТВА.
УБИЙЦА НЕИЗВЕСТЕН.
Адриан не ожидал, что эти слова так ранят его даже спустя столько лет. Он множество раз перечитывал эту заметку, знал наизусть – и все-таки ее вид причинял боль. Адриан смирился с тем, что мать умерла. Он приспособился жить без нее. Привык к мысли, что ее убийца, кем бы он ни был, почти наверняка и сам был убит в День триумфа. Это хотя бы отдаленно походило на акт правосудия, несмотря на то, что тайна ее смерти так и не была разгадана.
Но все это было раньше, до того, как Кошмар произнесла свои слова. Фразу, которая его завораживала, которая значила для него неизмеримо больше, чем для других. Неужели она знает?
Но… откуда?
Адриан водил глазами по колонкам, пока не отыскал в заметке нужный абзац.
Вскрытие выявило множественные переломы костей и осколочные переломы черепа, что согласуется с версией о гибели в результате падения с седьмого этажа на асфальт – коронер констатировал, что именно это явилось причиной смерти.
Хотя никаких следов насилия не обнаружено, версия о самоубийстве почти сразу была исключена из-за одной улики: за ремень Леди Неукротимой был заткнут обычный листок белой бумаги с надписью: «Не станет смелым тот, кому неведом страх».
Адриан опустил руку с вырезкой и невидящим взглядом уставился в стену за письменным столом.
Ее кто-то убил. Скорее всего, злодей, которому удалось как-то обмануть ее, справиться с ее собственной сверхспособностью – потому что как, скажите, мог человек умереть от падения с седьмого этажа, если он умел летать?
Адриан закрыл глаза. Прошли годы, но воображение услужливо подсунуло ему ту картину, из-за которой он не мог спать по ночам – изуродованное тело матери. Переломанные кости. Разбитый череп. В заметке об этом не говорилось, но Адриан знал: ходили слухи, что глаза у нее были открыты, а лицо искажено беззвучным криком.
По спине у него побежали мурашки.
Не станет смелым тот, кому неведом страх…
Откуда Кошмар знает эти слова? Сама она слишком молода, чтобы быть причастной к убийству, но что если убийца до сих пор жив? Что если она знает его? Они соратники?
Но если она на самом деле входит в шайку Анархистов, разве не логично предположить, что убийца матери – один из них?
Адриан вскочил, уронив альбом на пол, и почесал в затылке. Глядя перед собой невидящими глазами, он шагал по кабинету, от стены к стене.
Совет намерен поручить кому-нибудь обследовать логово Анархистов и найти доказательства того, что с ними связана Кошмар или что к нападению на параде были причастны и другие члены группировки. Если удастся, задержать Цианида за соучастие. Не исключено, что патрульный отряд уже сейчас занят этим делом. «Опытный» отряд.
Но он, Адриан – единственный, кому известно об этой связи с давним происшествием десятилетней давности. С убийством Леди Неукротимой. Одной из первых Отступников. Его мамы.
Если ее убийца еще жив и до сих пор ходит по земле… Адриан должен это знать. И, насколько он может судить, единственный человек, способный дать ему ответ – это Кошмар.
Проглотив ком, он прижал руку к груди, где под футболкой скрывалась татуировка – застежка-молния.
Ноги сами остановились.
Для Адриана Эверхарда нарушение прямого приказа и попытка на свой страх и риск заняться Анархистами была чревата слишком многими последствиями – и для него самого, и для его отряда. Скетч не мог действовать сам, а тем более вовлекать в это других. Для этого маловато одной фразы, которой никто кроме его не слышал.
Адриан понимал, что это опасно и, пожалуй, не очень умно. Первый выход Стража прошел не так, как он планировал. Но он ведь уже пытался, просил разрешения – и пробовать еще раз бесполезно.