– Все в цвет будет, Сабур, – пошевелил желваками Мирон. – Беспредела в городе не будет, отвечаю.
Сабур кивнул, и вдруг его бровь от удивления поползла вверх. Мирон проследил за его взглядом и увидел немолодую уже, но все еще роскошную женщину с ярко-светлыми волосами. Не самые красивые черты лица у нее, но притягательности в них как в целой вселенной. Глаза как два колодца с голубой ключевой водой, а взгляд вызывает желание. А это желание Мирон испытывал давно, только вот утолить его не получалось. С красавицей Вероникой крутил Томат, а Мирону оставалось только облизываться на нее и пускать слюни. Томат не зря получил кличку, он пускал кровь с такой легкостью, как будто это был помидорный сок. И ему ничего не стоило поставить Мирона на перо. Да и авторитета у Томата было поболее.
Томата закрыли еще в восемьдесят шестом году, а вместе с ним из города исчезла и сама Вероника. Говорят, она отправилась на севера, как говорили, в те края, куда этапом ушел Томат. Так это или нет, Мирон выяснять не стал, не до того было. Возможно, Вероника просто на заработки подалась. Томат сгинул в лагере – нарвался на беспредельщиков, и те втихую его замочили. Нет больше Томата, но Вероника снова в Тиходольске. Такая же роскошная, как и прежде, – яркая, сочная, и легкая полнота ей к лицу. И раньше она ходила в фильдеперсах, и сейчас вся из себя. И мужик с ней солидный – темно-серый костюм в тонкую полоску, сам начищенный, как медный пятак. Важный, деловой, грудь колесом, плечи крыльями. И Вероника светится рядом с ним. Бабьим счастьем светится.
Сабур не мог понять, как эта парочка сюда попала. Вроде бы ресторан взят на спецобслуживание, охрана выставлена, и гардероб не работает. А эти двое и верхнюю одежду сняли, и в зал как ни в чем не бывало прошли. И мужик ведет себя здесь по-хозяйски. И даже возмущен, что людей мало. Он что, тупой?
– Ты этого лоха знаешь? – спросил Мирон.
– Да нет… И лярву его…
Мирон предостерегающе вскинул руку, обрывая Сабура. Пусть лучше ничего не говорит, а то как бы за свои слова не ответить. Все-таки речь о Веронике шла, а Мирон в былые времена боготворил эту женщину. Да и сейчас она всколыхнула в нем сильные чувства.
– Пойду, поговорю.
Мужик уже понял, что попал на чужую свадьбу, собрался уходить, но Мирон перекрыл ему путь.
– Какие люди! – сверкнув золотой фиксой, скупо улыбнулся он.
Вероника смотрела на него в замешательстве. Вроде бы она и узнавала его, но имя вспомнить не могла.
– Мирон я, – недовольно покачал он головой. Обидно стало, что Вероника совершенно забыла его.
– Да, Мирон, – кивнула она. И вымученно улыбнулась. – Здравствуй, Мирон!.. Извини, нам уже пора.
– Да, мы пойдем, – взяв Веронику под руку, сказал мужик.
И куда только делась его деловитость. Мягкотелый он по натуре, потому и наложил в штаны перед лицом крутого вора. Мирон едва глянул на него. Этот чушок заслуживал только презрения.
– Ты иди, а Вероника останется. Да, Вероника?
– Не могу я остаться, Миша мой муж…
– Ну, и муж пусть остается, мы ему груш закажем, – ухмыльнулся Мирон.
– Не надо так! – угрожающе нахмурилась женщина. Блатной кошкой она была в прошлом, и коготки умела выпускать.
– Узнаю нашу Веронику! – разудало подмигнул ей Мирон.
– Не надо меня узнавать, – стушевавшись, покачала она головой. – Пора нам…
– Да куда пора! Я ж тебя не съем! Ну, посидим, выпьем, старое вспомним…
– Нет, нет, – Вероника схватила муженька за руку и решительно потащила его к выходу.
Мирон отпускать ее не хотел, но и останавливать не стал. Не желал он устраивать сцену на глазах у Сабура. Проводив Веронику взглядом, вернулся к столу.
– Старая знакомая, – глядя, как Сабур разливает водку, сказал он. – С моим корешем когда-то гуляла. Кореша на этап, и она за ним. Такая любовь была…
Мирон достал сигарету, но не закурил. Щелкнул пальцами, подозвал к себе Сазона и велел ему идти за Вероникой. Выследить ее надо было, узнать адрес. Как он мог упустить женщину-мечту?
– А кореш в зоне с животными завязался, они рога в него и вмочили, наглухо. А Вероника, значит, вернулась… Козырная женщина, да?
– Ну-у… – Сабур скривил губы в одну сторону, а глаза скосил – в другую.
– Ничего ты не понимаешь, – угрюмо глянул на него Мирон.
Не очень-то понравилась Сабуру Вероника, но так это не трудно понять. Сабуру лет двадцать пять, не больше, молодой он еще для женщины не первой свежести. А Мирону сорок два года, и Веронике далеко за тридцать. Дочка у нее уже была, когда с ней Томат закрутил. Девчонка ее уже в школу ходила…
– Ну, ты можешь оценить мой вкус, – усмехнулся Сабур.
– Не понял, – косо глянул на него Мирон.