Все было, как и задумывал Змей. Кусочек стены вместе со сторожевой башней был совершенно целым и надежно перекрывал путь к тропе, ведущий на маяк. С собой наемник привел ровно восемьдесят пять солдат удачи. Отлично вооруженных и готовых выдержать осаду ровно три дня. Все они были профессионалами, умеющими воевать и прекрасно понимавшие поставленную задачу. Змей был прагматиком до мозга костей. Никакой бравады или риска. Две тысячи легионеров против восьмидесяти пяти. Не знающий человек скажет утопия. И ошибется.
Первые часы были самые напряженные, когда отряд был еще не готов обороняться. Наемники, как прокаженные, таскали камни и кирпичи, отгораживая свой участок стены сплошным завалом.
Это заставляло Змея нервничать, но только про себя. Но все обошлось. За это время через перевал проследовало с десяток повозок с добрую сотню пеших путников и три или четыре вояки, судя по скорости передвижения явно посыльных. Всем им и дела не было до появления непонятных людей в одной из сторожевых башен древней крепости.
Лишь после обеда через тропинку попытался было проскочить какой-то имперский легионер.
К несчастью, вместо того, что бы спокойно сдаться в плен, бедолага предпочел рвануть прочь от места засады. И ожидаемо, схлопотал две стрелы в незащищенное доспехом место. Наемники притащили с собой два десятка арбалетов и хорошо пристреляли их.
Следующий раз их побеспокоили только ближе к закату. Патруль стражи, возвращавшийся с очередного патрулирования, проявил излишнее любопытство. И наемники разжились десятком лошадей, парой луков и разнообразным вооружением и амуницией.
В наступивших сумерках вспыхнувший маяк стал хорошо виден с города. Но Евлампий полагался на силу инерции и лень городской стражи. Так оно и вышло. Только к обеду следующего дня около сотни легионеров, словно на прогулке без всякого страха попытались подойти к крепостной стене. Слаженный залп двух десятков арбалетов и почти десять безжизненных тел стали расплатой за беспечность.
В ярости сотник отдал приказ атаковать. Это стоило ему еще полтора десятка убитых и раненых. Прежде чем сотник сообразил, что без лестниц и других приспособлений стену и башню не взять, а к маяку не прорваться. В город и лагерь легиона были спешно отправлены гонцы. К вечеру на помощь к обескровленной сотне подошла подмога — сводный отряд городской стражи с необходимым для штурма инвентарем: лестницами, веревками, шестами и двумя небольшими катапультами. А также еще одна сотня легионеров.
Дождавшись полуночи Евлампий, прихватив с собой Андре, отправился вниз в лагерь неприятеля «пошуметь». Без труда миновав выставленный десяток охранения, наемники направились в лагерь стражников. Там царила полнейшая анархия и разброд. Часовых не было. Часть стражников пьянствовали. Другие дрыхли сном праведников. Здесь наемники разделились. Андре отправился поджигать и портить осадное снаряжение. Евлампий без всякой жалости принялся делать то, что он умел лучше всего — убивать.
Бесшумно скользя от палатки к палатки, он оставлял за собой только безжизненные трупы. Лишь когда пламя весело объяло повозки, с таким трудом втащенные на вершину перевала, наемник прервал свою кровавую работу и бесследно растворился в темноте.
Фактически дело было сделано. Предстоящий штурм сорван. А обеспокоенное отцы командиры бросят весь свой легион сюда в попытки раздавить непонятных выскочек. Вместо этого они обнаружат только золу от костров и новый маяк на соседнем острове, до которого не добраться.
Но на подходе к оговоренному месту, где его должен был ждать Андре, Змей насторожился. В воздухе было разлито нечто неведомое. Включившись, а точнее обострив свои чувства до предела, наемник перешел в состояние боевого транса и неслышно скользнул в сторону от тропы. Дела шаг, Евлампий подолгу замирал, пытаясь понять причину беспокойства.
Дрожь. Обостренное зрение уловило явную аномалию. Впереди поверхность как бы подрагивала. Чего уж точно не могло быть в горах. Негромкий лязг, раздавшийся позади наемника, заставил его присесть и занять выжидательную позицию. В шагах пятнадцати от него спешным шагом проследовала пятерка легионеров. Что лишний раз говорило о выучке и опыте командира легионеров. Так быстро навести порядок в лагере и отправить в ночь разведчиков — это вызывало уважение.
Достигнув границы дрожи, бойцы стали медленно истачиваться, словно куда-то переносясь. И на мысленное ругательство — что за хрень такая эта дрожь в голове Евлампия ожили уже подзабытые им голоса.