— Составишь компанию? — Аббат сделал приглашающий жест.
Евлампий молча проследовал за настоятелем, удивленный столь малым количеством еды и питья. Аббат все понял без слов. Он хорошо научился понимать своего загадочного собеседника.
— Я уже ужинал, а тебе предстоит еще один. Так что просто заморим червячка.
— А монахи у карцера?
— Подождут. — Легкомысленно отозвался аббат. — Брат Атоний заслуживает более сурового наказания, чем я придумал ему. Поэтому пусть помучается, ожидая нас у карцера.
Евлампий с набитым ртом согласно закивал головой.
Карцер, в отличие от прочих строений, даже от знаменитых пыточных камер монастыря был унылым серым зданием без окон и дверей с плоской крышей.
Грубо говоря, это был колодец со стенами и крышей.
Приговоренного к карцеру обматывали веревкой и спускали глубоко в пещеру, через прорубленную в скале шахту. Там несчастный в полной темноте проводил все отведенное ему время, вслушиваясь в неясные шорохи и монотонное капание воды из расщелин вниз. Многие сходили с ума, не выдерживая пытки тишиной и одиночеством.
Большинству было достаточно просто побыть у карцера, чтобы из буйных и непослушных детей они превращались в агнцев божьих, ручных и кротких.
— У меня будут несколько вопросов по предстоящему найму. — Евлампий украдкой вытер следы молока на губах, с сожалением оглядывая опустевшие тарелки.
— Спрашивай! — Себе настоятель налил вина, зная, что алкоголь Евлампий не употреблял вообще ни в каком виде.
— Леди Ди, урожденная Шасу в пятом поколении.
— Шасу — старинный калийский род. Это навскидку. Завтра ты будешь знать все, что ведомо нашей церкви. Теперь поговорим о нашем деле. Разумеется сломанная рука вздорного племянника Башара пустяк. Но. — Настоятель поднял указующий перст в небо. — Только там пустяк.
Для меня это проблема, маленькая, но проблема. Доброхоты, конечно же, успели донести о происшедшем самому купцу. Он волевой человек, не привыкший менять свои решения. Но на него давят родственники. Если он дрогнет и заберет племянника, значит, он проявит слабость. Слабость такого человека как Башар стоит дорого. Во всех смыслах. Это значительно ослабит позиции целой группировки в совете ста. А это не желательно…
— Нашей церкви. — Докончил фразу Евлампий.
— Дело весьма непростое, Евлампий. Я прошу тебя уладить его для меня. Возьми брата Антония и отправляйся к Башару. Он предупрежден, что мой посланник прибудет к нему сегодня вечером. Там будет семейный совет. Твоя задача свести этот прискорбный эпизод к извинениям, деньги не имеют никакого значения для Башара.
— Минимизировать потери.
— Скажем так, если хочешь. Я бы смог сам, но это не допустимо. А кроме тебя мне в таком деле положиться не на кого. И еще вот, что мне доподлинно известно, что Башар очень давно ищет выход на тебя. Постарайся уточнить, в чем заключен его интерес…
— Чем я смогу заинтересовать влиятельного купца?
— Собой. Ты человек-загадка. Он жаждет встречи с тобой так сказать тет-а-тет.
— Можете на меня рассчитывать, Корлеус. — Евлампий встал и учтиво поклонился. — Аббат отставил бокал и тоже встал.
— Иногда, Евлампий, я жалею, что не встретил тебя лет двадцать назад в Хараге.
— Все было бы по-другому?
— Я был бы Папой! — Корлеус язвительно усмехнулся, а ты моей главой личной канцелярии.
— Я не настолько верующий. — «Что-то я много улыбаюсь, не к добру!» — подумал наемник.
— Какое это имеет значение для Папы. — Корлеус осенил себя крестным знамением.
— Двадцать лет назад я еще не умел так владеть своим телом и духом.
— Я бы сумел разглядеть твой талант.
— Значит, мое решение не принимать сан совершенно верно.
— Жаль, ты рожден для великих дел. Ты это знаешь, как я это чувствую.
Евлампий моргнул. Корлеус видел его насквозь. Вот только великие дела пахли большой кровью…
Это было так давно, еще в той окончательно похороненной жизни:
Красавец тяжелый десантный крейсер с броским названием «Громовержец», только что сошедший со стапелей гигантской космической верфи выполнял свой первый пробный полет.
Стальной блеск двух километров в длину и шестисот пятидесяти метров в ширину ошеломлял любого, кто раньше никогда не видел подобные звездолеты такого класса.
Две тысячи человек экипажа, орудийная мощь сопоставимая с мощью целого флота этой планеты. Самая совершенная броня и лучшие управляющие искусственные интеллекты. Ценнейший подарок могущественного союзника, как и десять тысяч отборных боевых киборгов-десантников, не смотря на все протесты и предостережения Торговой федерации был принят и поставлен на вооружение чванливыми правителями этого пограничной системы.