— Я мог бы спасти тебя.
Она отвернулась от окна. Во тьме тут же что-то шевельнулось. Какие-то острые мослы, словно полночная нежить там попробовала на ощупь враждебное сияние.
— Ты так часто повторял это себе, что даже поверил, — проговорила она, вяло расстегивая пуговицы на форменной куртке. — Ты все же ужасный эгоист Престон.
Я молчал, в ужасе глядя то на окно, в котором нарастало шевеление, то на Вельвет.
— Ты хотел быть свободным от смерти, — продолжала девушка. — Стал. Твой карлик хотел избежать роли одобренной жертвы — он жив. Твоя маленькая ящерка, с чешуей на роже…
— Вельвет.
— Молчи, Престон. Ты так ни разу и не дослушал меня до конца. Я постоянно натыкалась на это жалобное «Вельвет». У тебя просто не хватало духу дослушать меня до конца. Почему? Потому, что ты не хотел терзаться, самолюбивая сволочь.
Свет ночника начал таять. Тьма, раздуваясь словно пузырь, влезла в комнату.
— Твоя ящерка хотела действовать самостоятельно — пожалуйста. Предала своего отца ради своих убеждений. Ей на это хватило нескольких минут, как и тебе… Бандит, тебе ни разу не приходило в голову, что я тоже могла чего-то желать? Ранимый петух. Ради того, чтобы защитить себя от совести, ты сочинил историю, в которой меня удерживал подле своей чудовищной туши демон Авторитета. Ты был бунтарем, отрекся от него. Молодец. Нет, правда.
Вельвет сняла одежду и осталась нагой, смуглокожей в трепещущем свете. Она долила масла в ночник. Пламя вспыхнуло ярче. Тьма убралась за оконные рамы.
— Ну, так слушай, — старая древесина койки скрипнула. — Я тоже получила то, что хотела. Цель, которой с радостью следовала. Наслаждение от верной службы. Гелберт разделял мои тревоги и согревал тело. А потом я решила пойти дальше. Пойми же, наконец, что не ты определил мое будущее. Воистину ты никогда не пытался мыслить, как другие, и одновременно был уверен в том, чего хотят люди. Посмотри на окно.
Я послушался и перевел взгляд.
Из темноты вдруг выпало потрепанное существо. Костистое ничтожество, тянущее к девушке руки. С трудом я узнал в нем себя.
— Тебе казалось, что я была преследующим тебя призраком, — произнесла Вельвет, с презрением поглядев на повизгивающего уродца. — Но это ты преследовал меня. Возьми себя в руки, Престон. Твоя жизнь никак не связна с моей. Была когда-то, всего на одну ночь. Тогда ты мог увлечь меня куда угодно. Я послушалась бы любой просьбы. Но потом очарование прошло. Я сама отказалась от предложения. Но ты был настолько юн и самовлюблен, что не смог даже правильно понять меня. Трагедия… Не было никакой трагедии. Не от чего было меня спасать. Я проиграла в собственной борьбе, к которой ты не имеешь никакого отношения. Два человека пошли своими дорогами. Пойми это. Пойми и не беспокой меня больше. А теперь прощай. Удачи тебе с тем, к чему привела тебя твоя дорога сейчас.
Я рванул грудью воздух и завыл от боли. Кашляя и постанывая, я выплюнул ртуть, скопившуюся во рту и отполз от края. Посох обгорел, покрылся угольными чешуйками.
— Сколько… ох… Сколько я был без сознания? Цыпленок… Цыплено-о-ок…
Я смог подняться, но так до конца и не выпрямился. Что-то давило на грудь, в боках стреляло и хотелось снова лечь и не двигаться, пока не перестанет плясать синяя искра перед глазами. Я долго соображал, с какой стороны пришел. Потом вспомнил, что упал ногами к Реверансу.
Я проковылял по мосту и чуть не скатился по узкой лестнице, уходящей вниз. В конце ее клубились какие-то испарения. Я вошел в них чувствуя запах влаги. Брел, совершенно не понимая куда иду, пока не услышал голоса.
Это был Реверанс.
И Кира.
— Ты была моим единственным соратником. Почему, Кира? Почему?!
— То, что ты делаешь неправильно…
— Это Вохрас тебя научил?
— В этом весь ты. Неужели сложно поверить, что я приняла это решение самостоятельно? Я не один день слушала твои рассказы о новом мире. Я много об этом думала. Гораздо больше, чем тебе могло показаться.
Реверанс стенал. Кира отвечала спокойно, тихонько всхлипывая в конце фраз.
— Возможно. О, возможно! Но кому я мог еще поверить, Кира?! Кому мог довериться? Всегда мы шли с тобой бок о бок. Ты была моей опорой.
— А Маширо? Он до конца был верен тебе.
Я появился за спиной Реверанса. Они стояли внутри небольшого зала. Позади девушки работал младший брат Основного Терминала. Квадратный глаз показывал Гигану. Серо-стальное пятно армии перед ней. Никогда не видел столицу такой крохотной. Город словно съежился перед надвигающимся противником.
Кира быстро взглянула на меня.
— Он сказал, что ты отрекся от меня.
— Что?! — неприятно изумился Реверанс. — Я никогда такого не говорил! Никогда, клянусь тебе!
— Я знала, что он лжет.
— Кира, — первенец приник к ней и обнял за плечи. — Я прошу тебя. Вернись. Я не держу на тебя зла. Мы вместе принесем континенту свободу. Давай же. Я люблю тебя. Каждый имеет право на ошибку.
— Это верно, папа, — она ответила на его объятья, но почти сразу отстранилась. — Но ты совершил их слишком много. Я не поверну. Нет. Это я говорю тебе как первенец, который в большей степени был твоим советником, чем дочерью.
Цыпленок едва слышно пропищал мне на ухо тонкости усыпляющего заклинания. Я поднял свой опаленый посох. Кира закрыла глаза.
Что-то мелькнуло справа от меня. Так быстро, что я не успел даже вздрогнуть. Реверанс резко вскинул голову, руки его вроде бы зашли за спину, но почти сразу обмякли. Первенец повалился на грудь взвизгнувшей дочери.
— Папа, — она еще не поняла, что случилось. — Отец!
Он стал на колени, уткнувшись ей в живот. Тогда она увидела длинный резной кинжал из черного камня.
— Папа!
— Сдохни! — с ненавистью заорал Миумун за моей спиной. — Сдохни же, наконец, мерзкий предатель!
Я обернулся и, едва не рассыпавшись, ударил его отчаяньем. Всем, что накопилось. Внушительным клином. Улитка сорвалась с упавшего зункула и ударилась о стену. Хрустнула раковина.
— Престон! Он умирает, Престон! Сделай, что-нибудь!
Я подбежал и сел рядом. Кира держала Реверанса за бока, положив на свои колени.
— Надо извлечь кинжал… — сказал я, собираясь перевернуть змея.
Зрачки его расширились.
— Нет, — вдохнул первенец. — Нет. Это не простое оружие. Я чувствую, как бьется его собственное сердце. Оно уже внутри меня.
Я сунул руку него и ничего не нащупал.
— Экзотическая смерть, — Реверанс заворочался, шумно вдыхая и хрипя. — Оставили ее специально для меня. Это почти честь, быть убитым так изыскано…
— Ты не убит, — Кира заревела. — И не будешь убит. Престон сейчас поможет тебе…
Первенец застыл, кажется, умер. Но через несколько мгновений закашлял, и его вырвало кровью.
— Престон… — он посмотрел на меня. — Престон не может помочь даже самому себе. Все это время он сам умирал от яда.
— Ты все знал? — опешил я.
— Конечно, — усмехнулся Реверанс. — Я видел дым над Мирконом, но никогда бы не подумал, что это бежал настоящий Вохрас. До того, как провел с тобой первые часы. А, впрочем, мне было безразлично, кто находиться внутри тела. Разбирательство только усложнило бы все…
Появился Рем, ведущий заштопанного Олечуча. Я посмотрел на дыру в его хохолке и решил не задавать вопросов.
— Я связал Маширо его же мочками, — сказал сухолюд. — Олечуч в порядке.
— Кия! Просто царапина, мастер! Уоа!
— Престон, — Рем огляделся по сторонам, заметил треснутую раковину Миумуна и умирающего Реверанса. Потом взгляд его упал на Гигану.
— Кира, — позвал он. — Кира!
Она безутешно рыдала в воротник отца.
— Кира, ты сделала, то, что обещала? — спросил я проникновенно.
Кривя губы, она отрешенно посмотрела на панель и вымолвила:
— Да… Нужно только сказать кодовое слово и корабль повернет назад.