С громким стоном он выгнулся и заметался, рванулся прочь, лишь бы прекратить это безумие и сбежать от грядущего наслаждения, что обещало просто убить его своим натиском.
Немного совладав с взбесившимся дыханием и вернувшись в реальность, Джеджун медленно открыл глаза. Юнхо всё ещё был внутри и стоял, выпрямившись и чуть запрокинув голову. Он часто и тяжело дышал, а из прокушенной губы по подбородку тонкой алой нитью струилась кровь. Затем он посмотрел на Джеджуна сверху вниз ― точно так же, как и раньше, с тем же то ли холодом, то ли обжигающим огнём. И дыхание Джеджуна вновь сбилось. Просто от одного взгляда.
Они молча смотрели друг на друга и не двигались оба.
Джеджун лихорадочно думал, пока мог. На насилие точно не похоже, чёрта с два обвинишь Юнхо в подобном проступке, но он действительно ничего не успел понять, даже не помнил, как Юнхо вообще… Как? Сам момент, когда они стали едины, куда сей момент подевался? Ведь невозможно же такое не заметить! Как, чёрт возьми, это получилось? Джеджун и рад был бы посопротивляться, но ― опять же ― ему просто не дали такой возможности…
Его вдруг осенило: пресловутый “боевой шаг” Фиано. Скорость, превосходящая пределы человеческих реакций. И Юнхо наверняка сделал именно это ― иного объяснения Джеджун просто не находил.
Вот сволочь…
Джеджун приподнялся, с трудом сел, когда Юнхо отступил на шаг. Натянул на плечи халат и сполз со стола. Запахнув полы, он тихо произнёс слабым голосом:
― Никогда не смей… смотреть на меня… так.
И врезал кулаком в челюсть Фиано. Удар произвёл слабое впечатление, даже укус был эффективнее. Выпрямившись, Джеджун твёрдыми шагами измерил расстояние от стола до двери и переступил через порог, аккуратно прикрыв за собой створку. Только на лестнице, едва не слетев вниз по ступеням, он заметил, что у него буквально подгибаются колени. До комнаты добирался уже по стеночке. Так и упал на диван, как пришёл, даже не смыл с себя следы ночного безумства.
Уткнувшись лицом в подушку, он решительно повторил своё заклинание:
― Я не останусь тут. Я вернусь в Аракано.
***
Ючону удалось соблазнить Чаль плодами, смахивающими на бананы, только более мясистыми и крупными. Он закинул целый десяток в пасть-чемодан и невольно поёжился от скрежета зубов.
― Покушала? Теперь иди гулять, ну же!
Ючону очень хотелось искупаться в море именно здесь, рядом с песчаной дорожкой и под сенью раскидистых деревьев. К тому же, именно тут в нескольких метрах от берега покоилась на дне голова вероятного динозавра. Но проклятая крокодиловая собака упрямо не желала уходить и надёжно перекрывала все подступы к воде.
― Глупая скотина… ― вздохнул Ючон, медленно стянул тунику, сверху пристроил брюки и сделал маленький шажок к воде. Чаль скосила на него глаз и шумно фыркнула.
― Тише, тише, собачка, ах ты мой зелёный крокодил… Лежи себе, лежи…
Псина внезапно шевельнула ухом, заставив Ючона шарахнуться назад.
― Зараза…
Он тоскливо прикинул варианты. Непробиваемая собака. Что ж делать-то? Осторожно и неторопливо опять придвинулся к воде и попробовал ступнёй. Вода не такая плотная, как обычно в море, наверное, не такая и солёная. Ючон попытался и вторую ступню сунуть в воду. Чаль глухо заворчала. Видимо, присмотрела это местечко исключительно для себя и не обрадовалась вторжению в суверенную акваторию.
Ючон поболтал второй ступнёй в воде и вернул её на песок. Чаль умолкла, а спустя миг внезапно оказалась рядом и легонько толкнула гостя боком, словно хотела, чтобы он отошёл подальше. Машинально Ючон потрепал её по ушам и пальцами потёр чешуйчатые наросты на загривке. Чаль взвизгнула, как настоящая собака, брякнулась на песок и принялась кататься по нему, загребая лапами так, будто поплавать решила. Крокодилий хвост замотался из стороны в сторону, а выпуклые глазищи стали бесконечно счастливыми.
― Ага… ― снизошло озарение на Пака. Он опустился на корточки и принялся наглаживать и чесать собаку, стараясь держать руки подальше от здоровенной пасти. Через пару минут его всего изваляли и почти втоптали в песок. Чаль довольно повизгивала и порыкивала, подставляла голову, загривок и бока.
― Продажная шкура, ― со смехом заключил он, загладив собаку до полусмерти. Бедняга растянулась на песке и едва шевелилась, даже глаз уже не раскрывала и тихо пофыркивала в такт поглаживаниям.
Ючон вскинул голову и, прищурившись, всмотрелся в небо у горизонта. Ничего не различил. Рано, наверное. Чанмин и Юнхо ушли в рейд, и никто так и не сказал, когда они вернутся. На вопросы все просто пожимали плечами и многозначительно повторяли “рейд”. Вспомнив про бой с Агонами, Ючон решил, что поэтому ему и не отвечали на вопрос о сроках. Кто знает, сколько врагов Фиано встретят во время рейда и встретят ли вообще. А любой бой может стать как коротким, так и длинным.
Хроники рассказывали о первом легендарном исходе из того места Вселенной, где ныне кишмя кишели Агоны. Считалось, что Хроники чрезвычайно сильно искажены и точной информации там почти нет. Юнхо говорил, что возвращаться в место Исхода было строжайше запрещено, но никто не знал, почему. Собственно, о периоде Исхода и тем более о периоде, предшествующем Исходу, вообще знали немногие. На вопрос, откуда он сам это знает, Юнхо туманно ответил что-то про какую-то Богиню, Рыцарей и Храм, но вдаваться в подробности не стал. И это Ючона сильно беспокоило.
Честно говоря, его в последнее время беспокоили совершенно иные вещи, а не те, какие должны бы. Он всё реже и всё меньше обсуждал варианты возвращения в Аракано с Джеджуном. Впрочем, лейтенант казался ему ещё более замкнутым, чем прежде. Может быть… Нет, вряд ли. Чанмин относился к Джеджуну хорошо, как и ко всем членам своего дома. Внутри дома вообще все старались ладить, и никто ничем Джеджуна не упрекал, наоборот, ему даже многие завидовали.
И вот, Ючона беспокоило то, что происходило с Чанмином, Джунсу и Юнхо. Ветер упорно копался в Хрониках, хотя любому дураку ясно, что это ― призвание не его. Юнхо пытался что-то найти, но что и зачем? И к чему военному полузабытые истории древности? Ещё ему явно не нравилось видеть время от времени, как Джунсу и Джеджун куда-то уходят вместе, порой надолго. Хотя на отношениях Юнхо и Джунсу это никак не отражалось.
Наследник дома Огня проводил непозволительно много времени во дворце дома Воды. Впрочем, к Юнхо это тоже относилось. Им ещё и замечания делали: отец Чанмина и отец Джунсу, но толку… Джунсу тоже вёл себя странно: к Хроникам не лез и в прошлом не копался, но уж точно старался избегать представителей собственного дома и не однажды напрашивался к Чанмину в гости с ночёвкой. С чего бы?
Наследник дома Воды наблюдал за всем происходящим с буддийской отстранённостью и показательным спокойствием. И это беспокоило сильнее всего. Ючон никак не мог понять, о чём Чанмин думает.
И все трое Фиано говорили в основном лишь о предстоящих гонках в системе Тэлаш, говорили с горящими глазами и восторженно. Это было важно для них. И на этом фоне творилось подспудно ещё нечто важное ― тщательно скрываемое, неясное и запутанное.
Ючон плеснул водой в лицо и зажмурился. Трудно играть вслепую на поле, которого не знаешь. И он до сих пор не нашёл информацию о доспехах Фиано и сайчжиках. Плохо. Джеджун молчит. Ещё хуже.