― А что я нёс?
― Что-то любопытное по поводу твоей обделённости моим вниманием, про цепи, массаж, твою невинность и другие интересные вещи.
Вот чёрт! Как раз это у Ючона напрочь вылетело из головы.
― Или теперь твоя смелость куда-то подевалась? ― ехидно спросил Чанмин.
― Моя смелость всегда при мне. Так что же более всего интересует моего господина? ― вернулся к светскому тону Ючон. Правда, в мыслях он лихорадочно соображал, как ему выкручиваться на сей раз.
― Меня интересует то, что ты думаешь. Сейчас думаешь. Озвучишь?
― Э…
― Или я могу попробовать сделать это за тебя?
― Не стоит. Если ты ещё и телепат, это меня прикончит, ― пробормотал Ючон. Ну ещё бы ― легко же догадаться, о чём он думает. С другой стороны, к чёрту панику. В конце концов, у Фиано нет права на насилие, и Наследник должен сначала спросить, надо ли это пленнику. Спросит ― и Ючон его пошлёт далеко и надолго. Всего-то.
― Ты имеешь что-то против телепатов? ― развеселился Чанмин.
― Вовсе нет, но я ценю право на уединение.
― Уединение… Какое очаровательное слово. Мне оно по душе. Кстати, мы сейчас вполне себе уединились.
― Можно подправить формулировку? Я ценю право на одиночество.
― Мы сейчас одиноки.
― Вот уж нет. Нас тут двое.
― Ага. И при этом каждый сам по себе, ― пожал плечами Чанмин с невозмутимым видом.
― Мой господин жаждет увязнуть в философской дискуссии?
― Твоему господину дико любопытно, насколько хватит твоих учтивости и хитроумности. Хотя, на самом деле, ты сейчас похож на угря, который отчаянно ищет лазейку, чтобы сбежать. Как там твоя смелость? Ещё дышит? Или уже не дышит вовсе?
― Кажется, я перестаю понимать моего господина. Наверное, мои познания в языке высших существ не так уж и хороши, как я полагал прежде.
― Твой высокий штиль это определённо отрицает.
― Я просто хорошо воспитан.
― Мне нравится твоё хорошее воспитание. Пока что.
― А что моему господину не нравится? ― схитрил Ючон. Всё-таки хорошая идея ― повернуть разговор в более безопасное русло. И Чанмин до сих пор держал его за запястье. Чёрт, какая у него горячая рука…
― Трудно сказать. Ты пока не демонстрировал мне свои плохие стороны.
― Я зануден, ― немедленно подсказал Наследнику Ючон.
― Да? Я не заметил как-то. Надо же.
― Ещё я слишком любопытен.
― Вот незадача. А мне нравится твоё любопытство.
― Болтаю много.
― Мне нравится слушать твой голос.
― Но должно же что-то не нравится.
― Да? Ладно… Мне не нравится твоя постоянно исчезающая смелость. Ты говорил, что жаждешь моего внимания. И когда я готов тебе его уделить, ты сразу же пытаешься сбежать. Подозреваю, что ты так пытаешься меня соблазнить.
― Соблазнить? ― возмутился Ючон. Нет, ну он всякого ожидал от Чанмина, но чтобы так вот… “Соблазнить!” Это кто тут и кого именно вообще соблазнить пытается?
― И кто бы мог тебя заподозрить в подобном коварстве… ― притворно вздохнул Наследник.
― Тебе не кажется, что наша беседа стала откровенно глупой?
― Не кажется. А тебе?
― Очень даже кажется. Думаю, тебе лучше просто отдохнуть и… ― Ючон попытался отнять руку ― ну да, разбежался. Фиано даже не подумал ослабить хватку: держал крепко, не стискивал с силой, но и высвободиться не позволял.
― Я как раз отдыхаю.
― Я имел в виду нормальный отдых. Мне бы тоже отдохнуть не мешало, поэтому… ― Ючон опять попробовал отнять собственную конечность у Чанмина и опять потерпел поражение. ― Пусти.
― Не могу.
― Почему?
― Потому что.
― Это не ответ.
― Ответ такой же, как и вопрос. Ты меня так сильно боишься?
― Я тебя не боюсь. Почему ты не можешь просто отпустить?
― Потому что я ничего не вижу, и мне нужна опора, ― едва заметно улыбнувшись, произнёс Наследник. Он всё же немного приоткрыл глаза, моргнул. Наверное, смог что-то разглядеть, но насколько хорошо?
― Как глаза?
― Я тебя не вижу. Если ты об этом. Разве что силуэт. ― Внезапно Чанмин отпустил его руку, вытянулся на диване, прикрыв глаза ладонью, и вздохнул. ― Иди к себе.
Ючон неуверенно поднялся и сделал пару шагов к двери, помедлил и обернулся. “Мы сейчас одиноки”. Наверное, Чанмин говорил о себе, потому что сейчас он действительно выглядел одиноким. Или просто Ючону так показалось.
― Я могу тут посидеть. В углу где-нибудь. Приковывать цепью не обязательно. Тихо посижу ― так, за компанию.
― Я же сказал ― проваливай.
― Мне не хочется, ― упрямо возразил Ючон, вернулся обратно и снова уселся на край дивана. ― Наверное, лучше снова к глазам приложить…
― Ты врач?
― Нет, но…
― Тогда заткнись. И уходи. Мне надоели эти игры.
― Какие игры?
― Я же велел тебе сначала думать, а потом уже говорить.
― А я предупреждал ― я говорю то, что думаю.
― Ложь, ― тихо вздохнул Чанмин. ― Ты никогда не говоришь то, что думаешь. Или же говоришь так, что я тебя просто не понимаю. Точнее, думаю, что понимаю, а потом оказывается, что нет… Или же ты специально это делаешь? Но зачем?
Ючон молча смотрел на Наследника и упорно складывал в голове произнесённые слова пирамидкой, чтобы получить хоть какой-то смысл. Точнее, смысл-то был, просто он хотел найти “более безопасный” смысл или…
― Иногда мне кажется, что я вижу в твоих словах отражение собственных мыслей, но потом… Словно примерещилось. И словно ты меня боишься. Тебе страшно? Почему? Я знаю, что мы разные, но ведь не настолько же, чтобы сложно было понять друг друга. Пленники у нас живут давно, и проблем с привыканием у них никогда не было. Хотя это неважно. Может быть, слишком мало времени. Не знаю. И да… Тебе всё-таки лучше уйти.
― Что ты имеешь в виду под “привыканием”? ― сердито уточнил Ючон. Уходить он не собирался ― уж точно не сейчас. Как раз после такого заявления ему самому захотелось остаться и поворошить Чанмина, чтобы немного разобраться в мыслях Фиано. Интерес исследователя ― ничего больше. По крайней мере, ему хотелось верить именно в это.
― А что ты бы так назвал? ― насмешливо ответил вопросом Чанмин и кончиками пальцев потёр переносицу, потом вновь прикрыл глаза ладонью.
― Могу выключить свет, ― предложил Ючон. Наверняка свет отзывался болью в пострадавших глазах.
― Нельзя, ― вздохнул Фиано. ― Свет не должен быть ярким. И выключать совсем тоже запрещено.
― Врач сказал?
Чанмин коротко кивнул.
― И не уходи от темы. Или проваливай совсем, ― через минуту добавил он. Лениво откинул тёмные пряди со лба, снова потёр переносицу и закрыл глаза ладонью.
― Я привык к другому миру. Если ты об этом, ― передразнил его Ючон. ― Там всё по-другому.
― Так уж и всё?
― Ну… да.
― То есть, такие понятия как “дружба”, “привязанность”, “разочарование”, “радость” тебе ничего не говорят?
― Нет, я не это хотел сказать…
― Но они одинаковы и там, и здесь. И вообще везде. Так в чём же сложность?
― Наверное, мне действительно лучше уйти… ― пробормотал Ючон, повернув голову к двери. Когда же вновь взглянул на Чанмина, то обнаружил, что Фиано успел сесть. И его дыхание потревожило теплом кожу на щеке. Глаза закрыты, но ощущение взгляда в упор…
Прикосновение горячей ладони к затылку вызвало сумятицу в мыслях. Лёгкое давление заставило податься чуть вперёд, а мягкое касание губ окончательно выбило из колеи.
Не то чтобы Ючон никогда не целовался, как раз наоборот. Но прямо сейчас у него даже думать не получалось. Всё как-то вышло внезапно и неожиданно. Да, на периферии сознания маячила мысль, что целует его отнюдь не девушка, да и сам он на девушку не похож, но как-то бледно мысль маячила. Наверное, он невольно привык к этому ― к укладу Фиано, привык и, быть может, подсознательно допускал такой вариант, хотя и надеялся, что ему подобное не светит.
Странно, дико… и любопытно. То ли дело в Фиано вообще, то ли дело конкретно в Чанмине. Чанмин ― одна сплошная загадка, разгадать которую у Ючона никак не получалось. Честно говоря, Ючон до сих пор не так уж и хорошо понимал Фиано, особенно Отступников. Правоверные чуточку проще: у них есть их Богиня и их вера. Если разобраться, то наверняка можно убедиться, что почти все грани их жизни так или иначе привязаны к их вере. Но Отступники отреклись от веры и от Богини. Так что же у них тогда осталось? Что позволило им создать собственное государство и жить дальше?