— Ты не можешь просто оставить меня! — крикнул голубоглазый парень в отчаянии. — Я не могу жить здесь, словно загнивая в клетке! Уж лучше подохнуть на дороге, чем и дальше так существовать.
— Я вообще не хочу, чтобы ты погиб, — серьезно заметил Майкл, направляясь к дереву, в тени которого он свалил небольшой тренировочный арсенал.
— Тогда не уходи, — уже не так враждебно попросил юноша, нагоняя воина и хватая его за руку. — Я выдержу ваш поход, и со мной все будет нормально. Только не оставляй меня здесь. Прошу, — Мартин пылко смотрел на мужчину, не теряя надежды, и не успокоился, даже когда воин ему улыбнулся.
— У нас еще есть время. И… — Майкл рассматривал загорелое лицо пастуха, внимательно следил за тем, как по нему скользят лучи заходящего солнца, и не знал, что делать с щемящим чувством на сердце и непреодолимым желанием прикоснуться к отчаянному пареньку. — Я заберу тебя с собой, — пообещал мужчина и положил широкую ладонь на затылок Мартина, бережно перебирая мягкие спутанные пряди и глядя в бесконечно голубые глаза паренька. — Найду подходящее оружие и смогу защитить, если потребуется.
— Просто так? — с сомнением спросил Мартин, прикусив губу.
— Лучше я помогу, чем ты сам через пару лет попытаешься в одиночку добраться до города или пойдешь с торговцами.
— Ты обещаешь мне? — тихо спросил Марти, и его глаза в тускнеющем свете показались темно-синими.
— Обещаю, — кивнул Майкл и скользнул рукой от затылка паренька к его щеке. И, к его удивлению, юноша прикоснулся к его руке, закрыв глаза, и бережно дотронулся до его запястья губами, а затем хищно улыбнулся и вывернулся из рук замершего воина. Только отточенная реакция Майкла помогла ему блокировать быстрый удар, так как он не ожидал, что Мартин бросится на него с новой атакой. Солнце клонилось к закату, и тренировку пора было заканчивать, поэтому Фассбендер нехотя решил напоследок не сдерживаться, чтобы немного успокоить разгоряченного парня. Один удар, который должен был сбить паренька с ног, он каким-то чудом смог блокировать и поднырнул под оружие, едва не рухнув на землю, оперся на одно колено. Майкл пораженно замер, понимая, что ему в сердце упирается острый деревянный меч, а парнишка радостно улыбается, глядя на его озадаченное лицо.
— Ну что, все еще недостаточно хорошо? — не скрывая торжества, спросил Мартин и чуть сильнее надавил на клинок.
***
Дни шли, и, хотя Майкл знал, что они так и не встретились с разбойниками, отчего-то пошел слух, что тракт стал безопасен, да и местный глава уже не желал тратить денег на наемников. Часы покоя утекали стремительно быстро, и он понимал, что хочет провести их именно с Марти, пока еще есть возможность побыть вдвоем. Прежде чем их жизнь на долгое время превратится в долгий поход и поиски нового пристанища.
Солнечные лучи пробивались сквозь щели в дощатом сарае, а Марти смеялся и шипел на Майкла, словно боялся, что тот будет шуметь.
— Это и есть то место, что ты хотел мне показать? — понизив голос, спросил Фассбендер, с улыбкой глядя, как Марти запирает шаткую дверь. Откуда-то слышался приглушенный звон металла, но это место, солнечное и пропитанное запахом свежего сена, словно было отгорожено от всего внешнего мира, его предрассудков и осуждающих подозрительных взглядов.
— Мы можем тренироваться тут, — пояснил Мартин с лукавой улыбкой, а когда он увидел, как улыбнулся Майкл, то очень натурально изобразил удивление. — Что? Разве тут мало места?
— Нет, — мотнул головой Майкл, подходя к своему пастушку, и осторожно положил руки на его талию, любуясь отблеском солнца в его небесно-голубых глазах. — Здесь прекрасное место, — кивнул Фассбендер, пока только поглаживая его бока, чувствуя, как быстрее забилось его сердце лишь от такой близости.
— Тут недалеко кузница, — прошептал Марти и приблизился, упершись руками в грудь наемника. — Нас не услышат…
— Ты все продумал? — усмехнулся мужчина и не дал Марти ответить, уже видя по его глазам, что он готов рассказать все детали разработки своего плана и выбора места, где они могли бы «тренироваться», — припал к его мягким алым губам.
Шорох плаща. Ткань мягко легла на колкую солому, и Марти слегка напряженно устроился сверху, глядя на Майкла, освещенного ореолом солнечного света. Фассбендер неспешно, словно боясь спугнуть своего улыбчивого пастушка, начал снимать рубаху и не сводил взгляда с Мартина, который едва заметно начал ерзать на месте. Его грудь тяжело поднималась и опускалась, а губы влажно блестели от поцелуев, которых ему явно так долго недоставало.
Теплое солнце ласкало его обнаженную спину. Плащ смялся под их телами, и колючая душистая солома приятно колола ноги. Сердце все еще дико билось в груди, только теперь начав успокаивать свой бег. Он медленно перебирал пряди Марти, нависал над ним, боясь и не желая отстраняться от разнеженного и расслабленного юноши, лежащего под ним. В воздухе пахло сеном и потом; лишь они вдвоем и нежное тепло, растекающееся по венам, ощущение легкости в уставшем теле. И Марти, от одного вида которого приятно щемило сердце, и Майкл чувствовал, что наконец-то обрел тот покой, который искал всю свою жизнь, безнадежно пытаясь обрести его в странствиях. Марти тихо усмехнулся и коснулся губами колючего подбородка Майкла.
— У тебя странное лицо, когда ты такой задумчивый.
— Да? — удивился Фассбендер и улыбнулся в ответ, легко поцеловал Мартина и потерся носом о мягкую щеку, глубоко вдыхая запах его кожи. — Просто подумал, как все вышло. Я ведь и не хотел возвращаться в эту деревню. Но если бы знал, что встречу тут тебя, то загнал бы всех коней, лишь бы быстрее добраться.
Марти издал тихое фырканье и ласково погладил Майкла по плечу, пока мужчина озадаченно смотрел на своего голубоглазого пастушка.
— Ты бы еще цветы мне принес. Не надо таких глупостей говорить, а то я чувствую себя какой-то девицей на выданье, — пояснил он с игривым укором, и Майкл запоздало вспомнил, как Марти комплексовал из-за своей слишком нежной внешности.
— Хорошо, — кивнул он с довольным оскалом. — Тогда мой храбрый воин не сломается от повторной тренировки.
Майкл невольно улыбнулся воспоминаниям и поднял взгляд на Джеймса. Он так и не изменился, лишь начал отзываться на другое имя. Все тот же голос и характер, лукавство и игривость. Все та же гибкость и притягательность. Он все еще тот, кто владеет его душой, хотя и не помнит об этом, но начинает вновь узнавать.
День был в самом разгаре, чувствовался даже в темном помещении, вытягивая силы из тела, и спустя три часа уже было сложно игнорировать вялость и головокружение, а мясо тяжелым комом сдавливало желудок, отравляло изнутри, душило тошнотой, и уже даже Джеймс начал замечать, что его собеседник нездоров.
— Твои глаза… — заметил юноша, отставил бокал вина на шахматный столик, прерывая партию, и достал из кармана белоснежный носовой платок.
— Что? — не понял Майкл внезапной обеспокоенности Джеймса, и юноша, слегка нахмурившись, поднялся с мягкого кресла и сел на широкую софу, на которой устроился Майкл. Так близко, что тепло его тела опаляло холодную кожу, чувствовалось на языке и притягивало к себе.
Джеймс осторожно прижал край платка к правому глазу Майкла, не обращая внимания на его возражения, и взволновано посмотрел на темно-бордовый, практически черный след густой крови, оставшийся на ткани.
— Что это, черт возьми?
— Проклятье, — тихо выдохнул Фассбендер и торопливо провел рукой по лицу, пытаясь стереть остатки крови, которая уже начала выделяться через слезные железы. Быстро, слишком быстро началось действие. Если бы они обедали ночью, подобного не случилось бы, но свет дня, даже остановленный прочными стенами дома, давал о себе знать, насмехаясь над беспомощностью проклятого создания.
— Что за чертовщина с тобой происходит? — уже требовательным тоном спросил Джеймс, схватив Майкла за руку и не позволяя ему подняться с места, решительно, даже строго посмотрел на бледного, как полотно, мужчину, который старался не встречаться с ним взглядом, но юноша все равно заметил, что белки его глаз медленно темнеют от полопавшихся капилляров.