И Майкл казался еще более реальным.
Как могут сны быть такими?
Хотелось схватить Фассбендера за лацканы его пиджака, хорошенько встряхнуть и потребовать объяснений. Он знает. Он должен, черт возьми, это знать, ведь это он был в его сне.
Джеймс засунул руки в карманы своего пальто и нервно хихикнул, словно со стороны услышав собственные мысли.
Предъявлять какие-то претензии человеку только потому, что он ему приснился. Это отличный план. Просто гениальный! В лучшем случае его снова сочтут больным или переутомившимся. Слишком живое воображение, слишком серая жизнь. И Майкл, который был словно росчерком алого пламени среди этого холодного однообразия. Да. Он тот глоток необходимой жизни, о которой Джеймс так долго мечтал. Богатый клиент, за которым он следил и о котором все еще знал слишком мало. Клиент, с которым у него завязался роман.
Не будет же ничего плохого, если он и этим днем придет к нему, ведь ждать до ночи нет сил, иначе, кажется, сердце просто разорвется от непонятной гнетущей тяжести, окутывающей его, подобно густому туману, накрывшему улочки вечно промозглого города.
Он выше поднял ворот пальто, пытаясь спрятаться от холодных игл ветра, и, пожалев, что не взял с собой хоть какой-нибудь шарф, быстрее зашагал по улочке, свистнул проезжавшему по каменной дороге пустому экипажу. Извозчик натянул поводья и остановился, дожидаясь клиента, но Джеймс не дошел до него буквально пару шагов — чья-то сильная рука коснулась его плеча, и юноша, вздрогнув от неожиданности, обернулся так резко, что напугал незнакомца еще больше, чем он его. Повезло, что Джеймс вовремя успел убрать в карман маленький складной ножик, сделанный на заказ, — простая привычка для того, кто с детства был знаком с самыми темными улочками города, пусть и начал забывать о них в последние годы.
— Прошу прощения, я напугал Вас, — с легким поклоном сказал мужчина в дорожном, доходящем до самых щиколоток потертом коричневом плаще.
— Что Вам нужно? — недружелюбно спросил юноша, окинув незнакомца оценивающим взглядом, но не заметил в нем ничего примечательного. Обычный приезжий, каких в городе полно.
— Я лишь хотел предупредить Вас…
— Не нужно, — тут же отмахнулся Джеймс, решив, что к нему прицепился попрошайка или какой-то аферист. Конечно, чего он не знает о таких трюках? Нагнать жути, всяких предупреждений, наговорить о порче, а потом требовать денег за какой-нибудь сушеный корень. МакЭвой решительно пошел к повозке, но мужчина не отставал и положил руку на дверцу, преграждая путь. — Хотите, чтобы я позвал полицию? — как можно спокойнее спросил Джеймс, но его предупреждение не смутило мужчину.
— Не ходите к тому мужчине. Это пока Вы отделались лишь легкой кровопотерей, а в следующий раз можете оказаться очередным бледным трупом в подворотне, — холодно и тихо произнес мужчина и, быстро сорвавшись с места, проворно скрылся в толпе.
— Что?.. — только и успел выдохнуть Джеймс. Он хотел бы сделать вид, что слова незнакомца для него пустой звук, но внутренности противно скрутило тревожным страхом, а сердце сжалось от неприятного предчувствия.
— Вы садитесь, господин? — нетерпеливо спросил извозчик, глядя на побледневшего юношу.
Джеймс ответил не сразу, вцепившись в дверцу экипажа и пытаясь убедить себя, что это просто бред. Может, ему вовсе это послышалось. Такая глупость…
— Да, — кивнул шотландец и забрался на сидение, назвав адрес дома Майкла, надеясь, что стоит ему только увидеть его, как весь этот странный бредовый кошмар развеется.
***
— Какого черта, — прорычал Хьюго, прожигая взглядом своего помощника. — Зачем ты ходил к нему?
— Прости, но я не хочу рисковать жизнью этого юноши, — решительно сказал священник.
— Он может привести нас к его логову.
— Он и так приведет. Но хотя бы будет предупрежден.
— Да, и расскажет твари о нас. Ты просто гений, — прохрипел охотник, едва сдерживаясь, чтобы не врезать священнику, будучи уже почти готовым взять на душу этот грех.
— Мы знаем его имя, внешность и место кормежки, — рассудительно заметил священник, словно не заметив вспышки гнева своего друга. — Мне этого достаточно. Не считаю, что следует оставлять как приманку этого юношу, тем более, когда есть та бедная девушка из борделя.
— Она сама сказала, что эта тварь прогоняла ее, чтобы остаться с юношей. Если он выбрал себе новую жертву, то может уже и не вернуться к старой. А если парня напугает твое предупреждение, то нам придется прочесать весь город в поисках нечисти, — Хьюго поправил край своей шляпы и посмотрел на хмурое небо, в котором облака перекатывались, подобно клубам наркотического едкого дыма, заслоняя собой дневной свет. Они уже успели проследить за экипажем, но вместо высокого темноволосого мужчины с хищным лицом и холодными глазами Джеймса встретил какой-то сутулый и бледный, словно мел, мужчина в черной одежде, который явно не подходил под описание твари, за которой они охотились.
— Это все еще может быть нужный дом, это мог быть его слуга. Вампир бы не вышел днем.
— И без тебя знаю, — фыркнул Хьюго и, достав из глубокого внутреннего кармана плаща сигару, неспешно закурил, пытаясь успокоиться.
— Проверим дом сегодня? — спросил священник, словно забыв о недавнем споре.
— Да, — кивнул охотник. — Вот только твари здесь нет, — уверенно добавил мужчина, а священник только усмехнулся.
— Что? Очередное твое предчувствие?
— Именно, — серьезно кивнул Хьюго. — Но мы найдем его. Мальчишка нам в этом поможет.
— Я против того, чтобы использовать его как приманку.
— Ник, твои принципы вредят нашему делу. Это будет мой грех. Тебе нужно лишь подготовить почву для будущего сражения.
— Ты ведь уже выбрал место. Разве там мало святости и без моих молитв?
— Они все равно не помешают. Не хочу, чтобы у этой твари был хоть шанс.
***
— Его… нет? — Джеймс чувствовал, как от одних этих слов в груди словно образовалась огромная полость, заполняемая темным тревожным дымом, давящим на ребра и мешающим нормально дышать.
В доме было все так же пусто и мрачно, и слуга Фассбендера как никогда вписывался в такой интерьер, словно он всегда был частью этого холодного темного дома. Без Майкла здесь совсем не хотелось находиться.
— Да, господин, — с поклоном сказал Рэнфилд и поднял на Джеймса свои бледные глаза, оскалившись жуткой улыбкой, совсем не похожей на теплую, пусть и хищную ухмылку Фассбенера. — У хозяина дела в городе, и он покинул дом.
— Но… Он не говорил мне об этом, — Джеймс чувствовал, как жгучая обида сдавливает горло и хочется кричать, чтобы избавится от этого омерзительного чувства.
— Возможно, хозяин счел, что это не столь важно. Он вернется к закату, и, смею Вас заверить, он бы не покинул города, не сообщив Вам об этом, — последнее слуга сказал с каким-то странным холодным презрением, которое он пытался скрыть за вежливым тоном. — Вы дороги ему.
— Тогда я хотел бы увидеться с ним, — не терял надежды Джеймс, ведь возвращаться к Мэри-Энн было последним из его желаний сейчас. Лучше продрогнуть на улице или отсидеться в пабе, дожидаясь Майкла. Да даже провести день здесь в компании странного Рэнфилда было бы лучше, чем вернуться в дом за борделем.
— С закатом господин должен вернуться, и я уверен, что он будет рад посвятить все свое время только Вам, — и снова этот странный тон со скрытым недовольством. Джеймс тихо фыркнул, а затем улыбнулся внезапной мысли. Он порывисто подошел к столику в прихожей, на котором лежал блокнот в дорогом кожаном переплете и простой карандаш, и, торопливо записав адрес, вырвал страницу.
— Вы что-то решили, юный господин?
— Да, Рэнфилд, — улыбнулся Джеймс и передал альбиносу записку. — Отдай это Майклу и скажи, что я жду его там. В этом доме без него мне делать нечего, — и, дождавшись обещания Рэнфилда обязательно исполнить просьбу, Джеймс вышел из дома и уже намного бодрее пошел по улице, надеясь, что хотя бы завершение этого дня сможет доставить ему удовольствие и разогнать тревожность.