***
Темнота окутывала этот и без того невзрачный мир. Вокруг один за другим загорались золотистые огни ночных фонарей, но их свет едва касался земли, тускнел и умирал в густом покрывале молочного тумана. Чужая кровь струилась по телу. Наконец-то ее было достаточно много, чтобы ощутить жизнь сполна. Жизни глупой женщины — всей ее крови — и отдыха ему хватит на то, чтобы целую ночь чувствовать себя горячим и живым, и даже мертвое сердце сможет биться снова. Забытое приятное чувство собственной жизни — один день ценою в чью-то душу.
Майкл поправлял новенький костюм и старался довести до совершенства свой и без того безупречный образ. Он волнуется? Это было бы глупо. За столько лет жизни он позабыл это чувство, но его призрак просочился в душу, и Фассбендер вновь бросил взгляд льдисто-серых глаз на смятый листок бумаги, который все еще хранил в себе запах теплой кожи Джеймса вперемешку с чернилами. Всего лишь адрес и короткая приписка. «Жду тебя». А он уже в волнительном предвкушении. Джеймс больше не желал проводить ночь с Майклом в легком нервном напряжении из-за близости своей «надзирательницы» и нашел в себе силы сбежать из-под ее присмотра. Этот адрес был Майклу смутно знаком, но Рэнфилд знал город лучше и охотно рассказал, что это приличная гостиница. Место, где они будут только вдвоем, вдали от всех внутренних страхов и запретов Джеймса.
— Они опасны? — Майкл с трудом отвлекся от мыслей о Джеймсе и вернулся к их разговору с Рэнфилдом.
— Думаю, да, — обеспокоено сказал слуга. — Они следили за молодым господином до Вашего дома. Хорошо, что этим днем Вы перебрались в поместье. Если бы они полезли в дом, я бы остановил их, но охотников может быть больше.
— Они следили за тобой?
— Да, но я смог оторваться, пришлось сделать крюк, а затем…
— Неважно, — отмахнулся Майкл, хоть это и было проблемой. Черт. Охотники. Здесь. В такое время. — Займись ими. Отвлеки. Убей, если потребуется.
— А как же Вы?
— Этой ночью я буду с Джеймсом. А затем… — Майкл поправил ворот белоснежной рубашки и едва заметно усмехнулся. — Отвлеки охотников лишь на эту ночь, и завтра они уже будут нам не опасны.
— Вы сами их убьете?
— Если они последуют за мной, то да, — кивнул Фассбендер. — Но обычно от них несложно оторваться.
— Убить безопаснее, — не согласился альбинос.
Майкл задумчиво замер. В словах его слуги была логика. И отнять жизнь для Майкла не было особой проблемой, больше вопросом безопасности и спокойной жизни, если можно было это так назвать. И раньше он бы легко ускользнул от охотников и покинул город, не беспокоясь о погоне, возможно, втайне даже надеясь, что кому-то из особо ретивых охотников удастся упокоить его душу на веки. Но теперь…
— Ты прав, — тихо произнес Фассбендер и поднял взгляд холодных глаз на своего слугу. — Так будет безопаснее. И нам с Джеймсом не нужно будет оглядываться на этот город, если только их пропажа не приведет к нам новых охотников.
— Я позабочусь о телах, — тут же вызвался Рэнфилд и нервно облизнул тонкие бескровные губы, а его глаза заблестели фанатичным блеском.
— Хорошо. Они твоя проблема на эту ночь, затем я разберусь сам.
— Но не лучше ли сейчас…
— Нет, — рыкнул Майкл, и на мгновение его лицо словно подернула серая пелена, но он тут же вернул маску спокойствия. — Я не заставлю Джеймса ждать меня дольше положенного.
***
Джеймс лениво перекатился на живот и со скучающим видом перелистнул страницы какого-то нудного приключенческого романа, который он купил в книжной лавке недалеко от отеля в надежде, что это поможет скрасить ожидание. Но не помогло. Проклятое солнце слишком медленно ползло к горизонту, и нетерпеливому шотландцу так и хотелось надавить на огненный шар и затолкать его под тонкую грань между небом и землей, чтобы наконец-то наступила ночь, и в номер пришел Майкл.
Ожидание убивало.
Юноша уже успел снять сапоги и гольфы, расправился с пиджаком и жилетом, даже заказал шотландский виски.
Хотя последнее оказалось не лучшей идеей, но понял это МакЭвой, только наблюдая за отблесками золотистого света от настольной лампы, играющими на гладком стекле пустой бутылки. Хотелось улыбаться и валяться в кровати. От алкоголя стало жарко и слегка кружилась голова. Кровь пульсировала в висках и горле, билась в паху, наполняя тело вязким возбуждением, и юноша уже начинал опасаться, что начнет, так и не дождавшись своего «ухажера».
— Чертова сова, — фыркнул Джеймс на страницы книг. — Только ночью… А если мне мало лишь этого? — он улыбнулся и облизнул алые мягкие губы, на которых все еще чувствовался вкус алкоголя, и снова перекатился на спину, задев рукой книгу. Та с тихим шорохом съехала по покрывалу и упала на мягкий ковер, не издав ни звука.
Жарко.
Юноша недовольно нахмурился и провел рукой по мягким волосам, прикрыв глаза и почти не отдавая отчета своим действиям, начал выпутываться из брюк, чувствуя, как воздух касается ставшей чувствительной кожи.
Он поерзал на кровати и, поняв, что чувствует спиной какую-то выпуклость, вновь перекатился на живот, смещаясь ближе к центру широкой дорогой кровати и начал стягивать покрывало, чтобы рассмотреть свою находку.
— И чем только уборка номеров занимается? — с улыбкой и веселым осуждением, которое будил в нем алкоголь, заметил Джеймс и медленно поднял оставленные на кровати черные чулки, которые просто накрыли покрывалом, так и не убрав. А может, оставили специально для гостей, которые так и не въехали в номер. Иначе зачем оставлять новую пару прямо под покрывалом? Джеймс хмыкнул и, решив пока не ломать голову над загадкой чулок, уселся в кровати. Он неспешно провел кончиками пальцев по черному кружеву, невольно оценивая их качество. Привыкаешь к подобным вещам, когда работаешь в борделе, пусть даже и просто бухгалтером. Ему не раз доводилось убирать подобные вещи, покупать их и разбирать. А уж Мэри-Энн так и вовсе могла похвастать своей кружевной и корсетной коллекцией.
Джеймс поморщился, отогнав мысли о женщине подальше, и стал задумчиво наматывать чулок на руку. Тонкая, нежная шелковая ткань. Воздушное кружево. Так мало нужно, и он снова чувствует себя в их привычном номере, где они были с Майклом. Хотя, казалось бы, не так уж они давно вместе, чтобы что-то становилось привычным, вот только настроение было не по-домашнему игривым.
Эта мысль была глупой.
Дурацкой.
Неуместной.
Но Джеймс осознавал это в процессе смутно и только отметил, что шелковую ткань приятно чувствовать на ногах, а еще почему-то ему это казалось до жути забавно, и только какая-то часть Джеймса, та, чей голос еще можно было расслышать сквозь янтарную пелену опьянения, говорила, что такое поведение совершенно недопустимо.
Но снимать чулки из-за этого не хотелось.
Последние лучи кроваво-красного солнца скрылись за горизонтом, растекаясь по тонкой грани неба и земли, впитываясь в нее и исчезая окончательно, позволяя пока еще прозрачному мраку заполнить улицы.
Первые минуты ночи.
Бледный мотылек бился о стекло, пытаясь прорваться к свету в уютном номере отеля, и Джеймсу почему-то слышалась какая-то странная мелодия среди его ритмичных ударов о холодную прозрачную поверхность окна.
— Смотрю, ты скучал, пока меня не было.
В бархатистом голосе Майкла послышались нотки веселья, и Джеймс, резко перекатившись по кровати, уставился на входную дверь, пытаясь понять, когда Фассбендер успел войти и как он умудрился сделать это так бесшумно.
— Я долго ждал, — с невинной улыбкой пояснил Джеймс и невольно хихикнул, повернувшись на спину и запрокинул голову, чтобы лучше видеть Майкла, пока не совсем представляя, какая картина открылась взору мужчины.