— Не здесь мой родной дом… Я хочу вернуться обратно в Мидгард и забыть все, как страшный сон, — прошептала я, до боли закусив нижнюю губу, чтобы снова не расклеиться. Тор грустно улыбнулся. Он не знал, что сказать в ответ. Он, наверное, даже не понимал до конца, как мне плохо. Наверное, громовержец тоже рад тому, что принцесса Ванахейма нашлась.
— Что теперь будет? — задала я вопрос скорее самой себе, а не богу грома и молний.
— Один хочет устроить пир сегодня по случаю твоего возвращения. Ты — главный гость, — хрипловатым голосом поведал Тор, отстраняясь. — Я оставлю тебя. Ты должна подумать над всем этим. Позже к тебе зайдут служанки, чтобы подготовить к торжеству.
С этими словами громовержец вышел из комнаты, оставляя меня одну. Я медленно добрела до кровати и обессиленно упала на нее, закрывая ноющие и опухшие от слез глаза. Все произошедшее лежало на груди тяжелым, огромным камнем, мешая дышать.
В голове все еще творился сумбур, какая-то частичка меня по-прежнему отказывалась верить в то, что я действительно принцесса чужого мне мира. Реальность обрушилась на меня так внезапно и сильно, что едва не раздавила в лепешку. За последние несколько минут я узнала так много, что голова просто разрывалась от новых вопросов и мыслей.
Я находилась в подавленном состоянии. Мне не хотелось даже думать о том, что придется идти на какой-то там пир. Я должна буду нацепить счастливую улыбку, словно тоже рада вернуться, хотя на самом деле это не так. Я была бы счастлива, если бы мне сказали, что все это ошибка — и вернули домой.
Я перевернулась на спину, комкая мягкие простыни, и уставилась в темную синеву балдахина. Она напоминала небо летней ночью. Не хватало только ярких мерцающих звезд.
Я прикусила щеку изнутри, прокручивая в своей голове разговор с громовержцем. Если я попала в Мидгард через тайную тропу младенцем, значит, я приемный ребенок? Меня нашла женщина, по имени Эмми и ее муж Джон, который через пять лет погиб в автокатастрофе. Через три года после того, как они нашли меня, на свет появилась Клэр — моя младшая сестра. Выходит, наша кровь абсолютно чужая друг другу. Но даже так я по-прежнему считала их настоящей семьей.
Я понимала, что не смогу уйти из Асгарда. Волей-неволей меня все равно отправят в Ванахейм, чтобы я предстала перед родными. Всем будет абсолютно наплевать на мое мнение, они ни за что не захотят потерять свое дитя снова. Эти мысли вызвали во мне новый поток слез. Я выливала все эмоции из себя наружу, не желая мириться с суровой реальностью. Она выжала из меня все силы, выбила землю из-под ног. Я ощущала себя жалкой и беспомощной.
Так прошло какое-то время. Я лежала на кровати, игнорируя воспаленные мысли в голове, пока в дверь не постучали. Оказалось, это пришли служанки готовить меня к празднику, как и обещал мне громовержец. Я взглянула за окно, с удивлением отмечая, что уже близился вечер. Солнце постепенно уходило к горизонту, пряча свои золотые лучи. Синева вдалеке, окрашенная разноцветной дымкой других планет и галактик, понемногу охватывала все небо. Радужный мост засверкал ярче, отражая свет первых зажигающихся звезд.
Я медленно поднялась с кровати и открыла дверь двум молодым девушкам. Они низко склонили головы. Видимо, им уже сообщили “радостную” весть. Я неловко кивнула в ответ, не особо заботясь о манерах. Девушки представились. Их звали Гейра и Диса. Они обе были со светлыми волосами, завивающимися крупными кудрями. Практически одинакового роста. Гейра была очень разговорчивой и смелой. Она была раскована в движениях, и, казалось, нисколько не боялась меня, общаясь, как со старой подругой, в то время как Диса все время низко склоняла голову и смущенно улыбалась, краснея каждую секунду.
Меня выкупали в огромной ванной, которая, оказалось, находилась за еще одной дверью в этой комнате. Мои волосы тщательно высушили и собрали в красивую прическу, вплетая в нее ярко-желтые и оранжевые цветы, по форме напоминающие солнце. Я с безучастным видом сидела возле зеркала и разглядывала свое отражение. На меня смотрела печальная девушка с красными глазами, в которых отражалась вся боль от произошедшего. Как я ни пыталась придать себе более радостный вид, взгляд все равно был блеклым и тусклым.
Мне принесли безумной красоты оранжевое платье. Оно было длинным, до самого пола. Пышные, летящие юбки из тончайшего шелка одна за другой летели вниз, спадая каскадом на мрамор. Корсет был вышит бисером с маленькими драгоценными камнями. Ярко-красные камни образовывали форму того же солнца с раскидистыми лучами. Короткие рукава открывали мои бледные тонкие руки, а стоило мне только обернуться, как на спине оказывался большой вырез почти до самой поясницы. Поначалу я ужаснулась тому, что буду всем демонстрировать свою голую спину, однако постепенно вернула себе былое равнодушие. Мне было все равно, во что меня одевают и куда поведут.
На шею мне нацепили большое тяжелое колье с камнями огненного цвета. Рубины сверкали на свету, показывая свою ценность. Украшение давило на кожу, принося одни неудобства. Я бы ни за что не надела такое на Земле или по своему желанию. Слишком вычурно и помпезно, на мой взгляд. На пальце правой руки красовался перстень с таким же камнем, а на левом запястье звенел золотой браслет с мелкими камушками — подвесками. В таком наряде я напоминала само солнце. Камни сверкали очень ярко, оранжевый шелк блестел. На этом фоне мое лицо было бледным пятном. Это единственное, почему я полностью не казалась солнцем. Меня нарядили так, поскольку завтра праздник солнцестояния, а еще потому, что завтра, выходит, мой настоящий день рождения.
Напоследок Диса водрузила мне на голову корону. Она была очень тонкой и изящной. В центре красовались все те же яркие красные камни. Я покрутила головой перед зеркалом, разочарованно наблюдая в нем совершенно другую девушку. Мне сделали макияж — и теперь я была не похожа сама на себя. Словно они слепили нужную им куклу — яркую и солнечную, радостную, в честь великого события. Персиковая помада визуально увеличивала мои губы, а и без того большие глаза стали еще огромнее из-за теней. Румяна смогли придать моему лицу более здоровый оттенок. Это совсем не я. Это — принцесса Ванахейма, пропавшая двадцать три года назад. Принцесса, не имеющая никакой связи с земной девушкой по имени Джен Аллард. Принцесса, чье сердце сейчас холодно и бьется медленно.
Я тяжело вздохнула, сцепив руки в замок на животе. В груди болезненно ныло, легкие беспокойно сжимались и разжимались, мешая дышать. Я чувствовала себя опустошенной, скованной и запертой здесь. Мне не хотелось никуда идти. Но было нужно. Меня ждут. Асгард ждет. Что ж, они ждут, они получат. Они увидят принцессу Ванахейма. Вернувшуюся в мир, чуждый ей от роду.
========== Часть 18. Побег из Асгарда ==========
Удивительно, за такое короткое время во дворце собралось столько народу! Я стояла у самых дверей, разглядывая зал через крохотную щелочку. Неподалеку от широких проемов в стене, ведущих на балкон, стояли большие столы, ломящиеся от множества яств. Висящие под потолком роскошные люстры освещали всю залу мягким золотым светом. От пестрой толпы в ярких костюмах рябило в глазах. Один величественно восседал на троне, ожидая, когда к нему подойдет Гейра и объявит о том, что я готова. Она как раз только отошла от меня, пробираясь сквозь толпу к Всеотцу.
Я взволнованно прикусила губу, поправляя пышные юбки платья. Колье на шее душило. Но мне так всего лишь казалось из-за паники. Я боялась этого пира, я боялась предстать перед всеми. Мне было страшно видеть в себе принцессу. Больше всего я желала сейчас оказаться на Земле, дома. Хотя, даже там жизнь казалась бы мне другой. После того ужасного расставания с трикстером…
Щемящее чувство не покидало грудь. Я ощущала себя потерянной, испуганной и одинокой. Несмотря на поддержку со стороны Тора, мне все равно было страшно. Я словно запуталась в чем-то вязком и скользком. И распутываться нужно либо очень медленно и осторожно — чтобы не увязнуть еще больше, либо оставить все как есть и рано или поздно утонуть.
Я удивлялась сама себе. Несмотря на калейдоскоп последних событий, я еще держалась молодцом. Прежняя я, до знакомства с Локи, наверное, давно бы двинулась умом от таких шокирующих новостей. Но я была относительно спокойна и даже гордилась своим напускным хладнокровием.