– Дервал, иди сюда! – Отчётливо различив в голосе отца пьяные нотки, Дервал почувствовал, как внутри у него всё сжалось в комок. Предчувствия его не обманули.
Войдя в гостиную, он застал отца в кресле: расстегнув форменный китель, тот сидел, развалившись, в кресле и цедил виски.
– Я уволился из «гарды», Дервал, – сказал он сразу, без какой-либо преамбулы. – Собственноручно написал заявление.
Рой вопросов беспокойно завертелся в голове Дервала при этих словах, но он отлично знал, что в таких случаях благоразумнее молчать. Он просто молча кивнул, придав лицу смиренное и чуть горестное выражение.
– Может, тебе лучше будет ненадолго переехать к тётке Мардж или даже попробовать отыскать мамашу, если это, конечно, лучший выход. – Отец скривился, опорожнив рюмку, и налил себе ещё. – Меня ожидают не лучшие дни, возможно, я даже попаду под следствие.
– Но почему, папа? – вырвалось у Дервала. Всё казалось слишком неожиданным, неправдоподобным. Голову ему будто сдавил железный обруч – окружающий мир вдруг стал несправедливым и ужасающе холодным.
– Вчера был синий туман – не знаю, говорит ли это тебе хоть что-нибудь. – Отец горько рассмеялся и отхлебнул виски. – Умер лейтенант Макфадден – его ты точно знал, – и умер жестокой смертью. Конечно, начальство знает, что я невиновен, но покойник, видимо, успел донести перед смертью, что я знаюсь с Хромым Монтегю. Этого оказалось достаточно: меня попросили не дожидаться служебного расследования, а уволиться самому.
Дервал поджал губы; презрение к отцу и его слабостям боролось в нём с желанием расплакаться. Ещё раз кивнув, он выскочил из гостиной, надеясь, что отец не заметил, как на глаза ему навернулись слёзы.
Мгновенно одевшись, он выскочил на улицу. Что-то душило его, в горле точно застрял ком. На мгновение он остановился у почтового ящика, из которого торчал незамеченный ранее уголок конверта, и проверил его. Письмо, как ни странно, оказалось адресованным ему. Дервал на мгновение заподозрил, что оно от матери, однако отсутствие марки и почтового штемпеля свидетельствовало об обратном. Наверняка, кто-то из соседей вкинул его, может, даже Манган, решивший позабавиться; сейчас его это интересовало меньше всего. Сунув письмо в карман, он пошёл по улице, сам не зная, куда.
Не по-осеннему холодный воздух неприятно почёсывал шею, угрожая простудой. Дервал, нахмурившись, подтянул шарф, чтобы защититься от предательского ветерка. Нужно же было такому случиться как раз за день до его дня рождения! Наверняка, письмо – обычный для такого неординарного дня розыгрыш. Дервал родился тринадцать лет назад, 31 октября, как раз на самый Хэллоуин, и неоднократно становился объектом самых разнообразных шуток.
Он резко остановился и достал конверт; поколебавшись секунду, разорвал плотную, жёлтую бумагу. Содержание, однако, не имело ничего общего с тем, что Дервал ожидал увидеть. Во-первых, авторство – письмо написал человек, с которым он, несмотря на некоторого рода знакомство, никогда не разговаривал. Во-вторых, содержание, принуждавшее усомниться: в здравом ли уме тот, кто вывел эти каллиграфические строки?
Волосы зашевелились на голове Дервала, когда он, стоя посреди улицы, читал письмо. После двух абзацев он был уже не уверен в собственном рассудке; промчавшаяся неожиданно машина, к счастью, предупредила его убийственным рёвом клаксона. Мгновенно отреагировав, Дервал отскочил в сторону. Водитель, чьё искажённое от гнева лицо промелькнуло рядом, потрясал, угрожая, кулаком.
Дервал вернулся к чтению. Процесс этот настолько увлёк его, что он, несмотря на сгущающиеся сумерки, читал и перечитывал каждое предложение, стараясь как можно лучше ухватить их суть. Содержание письма и впрямь способно было шокировать кого угодно: «Здравствуй, Дервал! Поздравляю тебя – к сожалению, с некоторым опережением – с днём рождения. Обстоятельства, не подвластные моей воле, принуждают меня покинуть ваше селение и уютный, гостеприимный дом вдовы Маккарти. Мы с тобой, конечно, не представлены, но интерес к моей персоне, выказанный тобой в последние дни, позволяет мне предполагать, что за ним кроется нечто большее, чем просто праздное любопытство. В любом случае, я утолю его, если, конечно, тебя обрадуют ответы подобного рода.
Начну с самого главного: я не убивал Хили и лейтенанта Макфаддена. Это сделал, как ты, вероятно, и предполагал, Монтегю. Однако должен сразу оговориться: речь идёт не о Хромом Монтегю.