Ей не пришлось просить дважды. Он знал храбрость, которую она проявила, чтобы стать уязвимой перед ним, показать ему себя такой. Он не мог притворяться, что хочет этого меньше, чем она. Он жаждал ее с того момента, как увидел первый раз. Теперь все его благие намерения – все его мысли про обязанность и честь – немедленно испарились.
Он провел одной ладонью вдоль тонкой линии ее позвоночника, другой он стал нежно ласкать ее щеку и шелковистую кожу затылка. Ее пульс трепетал напротив подушечки его пальца, когда он провел ею по сонной артерии. Когда он поиграл с этим мягким, эротичным участком кожи, она закрыла глаза и откинула голову назад, предоставляя ему больше доступа, что было мудро́.
Собственный пульс Кейда гулко стучал, а каждый стук ее сердца, каждая мелкая дрожь, проходящая сквозь ее тело, когда он ее гладил, породили в нем огромный голод. Он опустил голову и уткнулся носом в ложбинку между шеей и плечом, решившись только на краткий поцелуй, когда его клыки заполнили рот и язык желал попробовать ее на вкус. Он низко зарычал от желания и переместил свой рот от горла ниже по изгибу ее тела, поднося ко рту розовый сосок одной из грудей.
Он посасывал его, осторожно, чтобы не задеть нежную кожу кончиками его острых клыков, когда он втянул небольшой бугорок глубже в рот, перекатывая его на языке и упиваясь ее удушающими вздохами удовольствия. Он опустил свободную руку на сладкую выпуклость ее ягодиц, а потом он провел рукой по ее нежным складочкам. Она чувствовалась так хорошо в его руках, так правильно. Он прижал ее ближе к себе, позволяя проникнуть глубже в ее женское естество. Она была влажной и горячей, ее плоть радушно приветствовала его, когда он проник глубже.
- О, Боже, - выдохнула она, извиваясь в его объятиях. – Кейд…
Со стоном он освободил ее грудь от своего играющего рта, и вернулся к ее губам, поймав ее вздох глубоким, голодным поцелуем. Хотя она не уступала ему в лихорадочном темпе, именно он был тем, кто установил его, более быстрый, чем нужно, но он слишком далеко зашел, чтобы делать это медленно. Он слишком хорошо знал, что изменения прошли через него— изменения, которые требовали какое-то объяснение, которые требовали разговора, чего-то, чем она не интересовалась прежде и чего-то, к чему он был неспособен в данный момент.
Все еще целуя ее, неспособный отнять свой рот от ее, он повел ее обратно к гнезду из одеял возле огня. Вместе они раздели его, поспешно избавившись от его пальто, рубашки, ботинок и джинсов. Кейд стащил остальную часть своей одежды, когда Алекс прервала поцелуй и провела языком вниз по его шее. Он задрожал от внезапного всплеска желания, которое затопило его вены, почувствовал порыв крови, мчащейся через его конечности вниз, к пульсирующей длине его члена. Его кожа покалывала от изменения цвета дермаглифов, своеобразной маскировки Рода, которые отходили от его груди к рукам и вниз по бедрам. Глифы, которые обычно были на тон или два темнее его собственного цвета кожи, конечно же, были насыщенного цвета, темнея, чтобы отразить желание, которое он чувствовал к Алекс.
- Ох, черт, - прорычал он, с шипением всасывая воздух, когда она игриво прикусила кожу на его челюсти. Он не знал, сколько еще сможет взять. Когда она наклонилась и погладила длину его члена, он не смог сдержать животный рык. Она приблизила головку к своей плоти, ее прикосновение было любопытным и требовательным, когда она погладила свою влажную горячую кожу.
- Ложись со мной, - сказал он, его отрывистый голос рассекало дыхание.
Он взял ее за руки и опустился на, покрытый одеялом, пол комнаты, целуя ее, когда он нежно подмял ее под себя. Она была настолько мягкой и теплой возле его тела, ее руки были обернуты вокруг его плеч, а ее бедра были разведены там, где его бедра вклинивались между ними. Его член устроился во влажной расщелине ее плоти, появилась необузданная потребность двигаться глубоко, но Kейд только играл возле ее входа, скользя между шикарными лепестками ее тела, пока дразнил ее ртом, водя им вдоль всей шеи. Он достиг низа, чтобы взять его в руки, потирая жесткой плотью мягкую, используя кончик его члена, чтобы погладить небольшой бугорок ее клитора. Она застонала, выгибаясь, чтобы встретить его темп, и расставив ноги, чтобы пригласить его глубже. Он не поддался искушению, но с трудом.
Она попросила, чтобы он сделал ее теплой, и она такой уже была, но он хотел сделать ее более горячей, чем она когда-либо была. Внезапная потребность сделать ее своей – доставить ей огромное удовольствие, которое она никогда не получала, – стукнуло в его крови, как барабан. Ошеломленный этим чувством, он немного отстранился от нее. Но Алекс выглядела слишком хорошо, чувствовалась слишком хорошо, и прежде чем он смог напомнить себе, что она заслужила большего, он провел дорожку поцелуев вниз по ее телу. Он наслаждался каждым сладким дюймом ее от небольших холмиков грудей к твердым мышцам ее живота и убийственной маленькой родинкой на бедре, которая сделала все это удовольствие и эгоистичную нужду в ней такой неправильной.
Но неправильно или нет, столь же эгоистичный, каким и был раньше, чтобы признать свое желание Алекс, теперь он не сопротивлялся. Чувство ее, лежащей под ним, бросило его в пот. Аромат, потянувший его к сладкому местечку между ног. Он поцеловал ее там, используя свой рот, язык и зубы, пока она не начала извиваться. И все равно, он не останавливался. Он целовал ее грудь и одновременно ублажал ее, пока она не вскрикнула и выгнулась под ним в сладостной кульминации.
И даже тогда он не остановился.
Он продолжал целовать и посасывать ее грудь, поглаживая ее, принося ей новую волну дикого желания, и только тогда он приподнялся, накрывая ее тело своим, и глубоко вошел в нее, зарычав, когда горячие, влажные стенки влагалища обхватили его член. Он вошел в нее, понимая, что ему также нужны были эта теплота, эта мысль — даже если временная, — что он не был одинок. Алекс была нужна ему в этот момент так же, как он был нужен ей.
Он двигался в ней по кругу, усиливая давление. Все жарче и жарче, все туже и туже, пока он не смог больше сдерживаться. Он туго вошел в нее с такой силой, на всю длину, что она могла принять, зарываясь лицом в ее плече, когда его семя выплеснулось в нее.
Он не мог сдержаться, даже если бы попытался, хотя угрозы беременности не было, пока не произошел обмен кровью. Но даже это оказалось более заманчивым, чем должно было быть. Клыки Кейда удлинились и стали давить на десны, когда он потерялся в жаре Алекс. Он слышал ее ускоренное сердцебиение, чувствовал его бешеным эхом собственного сердцебиения. И там, где его рот прикасался к ее коже, он чувствовал толчки ее крови, пульсирующие под ее нежной кожей.
- О, Господи…Алекс, - прошипел он, измученный той реакцией, которую она у него вызвала.
Инстинкты Рода в нем требовали, чтобы он сделал эту женщину своей, как только он завладел ее телом.
Кейд с трудом боролся с этой потребностью, но это было чертовски нелегко. Он прижал ее спиной к себе, поглаживая сзади, чтобы скрыть изменения, которые произошли в нем во время трансформации.
- Ты в порядке? – спросила она, когда он попытался достучаться хоть до каких-то зачатков здравого ума.
- Да, - выдавил он через мгновение. – Лучше, чем представлял.
- Я тоже, - сказала она, ее улыбка прозвучала в сонном и удовлетворенном голосе, когда она тепло выдохнула. – Если ты задаешься вопросом, обычно в мои обязанности пилота не входит ублажение моих клиентов.
- Это хорошо, - сказал он голосом, больше похожим на рычание, когда прижал ее ближе к своему теплому телу. Он не хотел, чтобы она “ублажала” еще кого-то, он понял это. Ему бы не понравилась эта идея еще того, что между ними произошло, и он был чертовски уверен, что не примет ее сейчас.
- А как насчет тебя? – спросила она, когда он накрыл их обоих одеялом, чтобы скрыть метки на своем теле.