Она улыбнулась, протянувшись, чтобы заключить его лицо в своих руках, и поцеловала. – Ты мне правда нужен, - прошептала она напротив его рта. – К тому же, я тебя хочу.
Его дыхание стало прерывистым, когда она накрыла его губы своими и пододвинулась к нему ближе. Его руки обернулись вокруг нее, ослабляя хватку лишь для того, чтобы она забралась к нему на колени и проникла своим языком в его рот.
Он застонал, поймав ее язык зубами… и резко прервал контакт, немного отстранившись от нее.
- Что не так? Почему ты остановился? – Она тяжело дышало, губы и язык были чувствительны от приятного тепла. Она почувствовала вкус крови, небольшой след, но инстинктивно поднесла руку ко рту, и кончик пальца окрасился в алый цвет.
Она взглянула на опущенное лицо Кейда и почувствовала, что его мучения заметно вибрируют в его теле, как будто он ведет внутреннюю борьбу.
- Посмотри на меня, - прошептала она. Когда он не ответил, она подняла его упертый подбородок и насильно заставила посмотреть в глаза.
- Посмотри на меня… позволь мне увидеть тебя.
- Поверь мне, ты не хочешь этого, - пробормотал он, быстро отведя глаза в сторону. Но не раньше, чем она заметила изменения, настигшие его глаза. Он не был в состоянии отвернуться достаточно быстро, чтобы скрыть тот факт, что их обычный бледно-серый цвет сменился янтарным блеском. И его зрачки… с ними тоже что-то случилось.
- Кейд, пожалуйста, - мягко сказала она. – Позволь мне увидеть, какой ты на самом деле.
Медленно, он поднял голову. Его ресницы разомкнулись, и Алекс была ошеломлена взрывом ярко-янтарного цвета, который светился, как тлеющие угли. И в центре всего этого огня, его зрачки сузились до кошачьих. Это поразило ее – как и странность его взгляда, так и изменение в его лице, которые заострили его высокие скулы и квадратную челюсть. Она смотрела, онемев. Почти потеряв дыхание.
- Я не хочу, чтобы ты меня боялась, Алекс, - прохрипел его глубокий голос, звучащий странно шипящим, и тогда она поняла, почему. Он увидела блеск острых зубов за его губой, когда он говорил. Его клыков. Не совсем скрытых, несмотря на его очевидные усилия сделать наоборот. Когда он посмотрел на нее, в его янтарных глазах было отчаяние. Отчаяние и тоска, которых она раньше не замечала. – Я не хочу, чтобы ты меня ненавидела, но я тот, кто я есть, Алекс. Это – то, кто я на самом деле есть.
Несмотря на крошечную дрожь осторожности, которая заставила сердце Алекс немного ускориться, она наклонилась и обхватила его лицо своими руками. Она удерживала его измученный взгляд, затем перевела свой взгляд вниз, к его приоткрытому рту и обозначившимся кончикам клыков, которые теперь, казалось, увеличились, стали острее.
- Я не чувствую ничего и близкого к ненависти, - прошептала она, облизнув свои внезапно пересохшие губы. – Если бы ты только поцеловал меня снова, ты бы понял.
Искорки молний полыхнули в его глазах за момент до того, как он обрушился на нее. Алекс чувствовала, как он держит на поводке свои силы и какое количество усилий он приложил, чтобы держать их в узде, пока он одаривал ее рот горячим, жаждущим и заявляющим права поцелуем.
Алекс отдалась ему, упиваясь влажным трением его губ о ее губы, подбородок, горло. Она скользнула руками под черный хлопок его футболки с длинным рукавом, пробежав вдоль идеальных, атласно-гладких мышц спины. Она могла чувствовать смутные очертания его татуировки под кончиками пальцев, сложную систему завитков и дуг, которые она прослеживала ногтями, хотя на самом деле хотела проследить своим языком.
- Позволь мне увидеть твое тело. Я хочу видеть тебя полностью, - пробормотала она, дергая за его футболку. Она стащила ее через голову и могла только смотреть в изумлении на то, что предстало перед ней. – Боже мой, - выдохнула она. – Это не татуировки, верно?
- Дермаглифы, - сказал он, позволяя ее взгляду исследовать запутанный дизайн рисунка, который простирался на его туловище, руках и ногах, пульсируя, точно живой. Метки, которые были всего на несколько тонов темнее его кожи, теперь были затоплены многочисленными переливами самого глубокого цвета вина, индиго и золотистого. – Мы рождаемся с ними, так же, как и Подруги по Крови со своими родимыми пятнами.
- Они прекрасны, Кейд. – Его дермаглифы были кружевными хитросплетениями, удивительной паутинкой, меняющей цвет. Алекс наклонилась, чтобы провести пальцем по особо изящной линии, которая окружала его правый сосок. Глубокий фиолетовый цвет потемнел и стал еще более насыщенным от ее прикосновения.
Она посмотрела на него, удивленная. – Как ты это сделал?
- Ты сделала это. – Его рот изогнулся. – Цвет знаков меняется в зависимости от настроения.
- О, - сказала она, потеплев от его темного, многозначительного взгляда. – И каково же сейчас твое настроение?
Он не ответил, только двинулся вперед и подарил ей еще один долгий, медленный поцелуй, от которого она расплавилась. Он подмял ее под себя на диване и начал раздевать, побуждая Луну спрыгнуть с дальнего конца дивана и отправиться на кухню с недовольным видом.
- Ой-ой. Я думаю, ты потерял ее очки в пользу тебя, - пробормотала Алекс между поцелуями.
Он усмехнулся, и это действие отозвалось в ней низким и глубоким рокотом. – Я попрошу прощение позднее. Прямо сейчас есть только одна женщина, чье мнение для меня важно.
Он занялся снятием с нее двойного слоя флиса, хлопковых рубашек и свободных джинсов. Он накрыл каждый дюйм ее рта своими губами, пройдя длинной тропой поцелуев по ее шее, груди и животу, поглаживая ее обнаженные ноги, его светящийся взгляд осушил ее.
К тому времени, как он ее раздел, Алекс тяжело дышала от болезненного желания. Он опустился над ней, своими мускулистыми бедрами вклиниваясь между ее. Он все еще был в джинсах, которые низко сидели на его узких бедрах, не скрывающих напряжения в его паху.
Она приподнялась и потянулась к нему, желая чувствовать тепло его тела своими руками. Всем телом.
Глубоко внутри себя.
Он не проронил ни слова, когда она расстегнула пуговицу на его джинсах, а затем взялась за молнию. Он был обнажен под тканью джинсов, и его член еще больше затвердел, выбравшись наружу. Он приподнялся, когда она потянула джинсы с его бедер и протолкнула их до коленей действием, которое приблизило всю его великолепную длину к ее рту.
Алекс не смогла выстоять перед искушением. Она обхватила руками его ствол и приблизила его к себе, обхватив губами широкую головку и наслаждаясь глухим стоном Кейда, когда он скользнул ей в рот полностью, до самого основания. Он чувствовал себя так хорошо от ее горячего и земного языка, это было словно мягкий бархат, обернутый вокруг его колонны из твердой стали. Алекс снова глубоко вобрала его, а затем снова вернулась к его кончику, все время наблюдая, как глифы на его животе и бедрах становятся все более насыщенных оттенков.
- Ох, Христос, - прошипел он, когда она поиграла ртом с краем его головки, а затем завела его глубоко в горло. Его пальцы скользнули в ее волосы, прижимая ее голову ближе, его тело стало напряженным, как кабель. – Алекс… ох, черт…
Его руки дрожали, когда он отстранил ее от себя. Его глаза излучали глубокий жар, и его лицо было суровым от страсти, когда он торопливо сбросил с себя джинсы. Великолепно обнаженный, он приблизился к ней и снова сцепил руки у нее на затылке. Его прикосновение было настойчивым, но он еще не взял ее. Его пристальный взгляд трансформированных глаз был голодным, и все же сдержанным. Его поцелуй страстным, но нежным.
Не было ничего простого в том, что он заставил ее почувствовать.
Кейд был просто массой противоречий, каждое все более захватывающее, чем предыдущее.
Он дал ей чувство безопасности и защищенности, возможно, самое большое из противоречий. Он позволил ей почувствовать заботу… даже любовь.
И, Боже, он заставил ее гореть.
Ее гиперчувствительное тело выгибалось от каждого его прикосновения. Она не могла придвинуться к нему еще ближе, почувствовать его еще плотнее, когда он наклонился над ней, широко разводя ее бедра своими.