Он долгое время смотрел на нее. Возможно, он ожидал, что она отступит или попытается подняться и набросится на него в порыве ярости.
Она запоздало заметила, что он держал что-то прямоугольное и блестящее в своих огромных руках. Фоторамка. Она не должна была смотреть на пустое место чуть выше камина, чтобы понять, что он держал ее фотографию с ней, Митчем и Либби. Последняя, на который они были все вместе, которая была сделана за несколько дней до их убийства.
Ее дыхание немного ускорилось, когда она почувствовала шипами восстающее вялое возмущение внутри себя. Он не имел никакого права прикасаться к ее вещам, особенно к последнему портрету ее семьи.
В другом конце комнаты, безволосая голова наклонилась в изучающем жесте.
Он встал и начал медленной и болезненной походкой приближаться к ней. Она мимоходом заметила, что его огнестрельные раны перестали кровоточить. Плоть казалась не такой поврежденной, как раньше, как будто это было исцеление в ускоренном – едва заметно ускоренном – темпе.
Он остановился перед ней и медленно опустился на корточки. Хотя она волновалось из-за того, что он сейчас с ней сделает, Дженна упорно старалась не показать этого.
Он протянул ей рамку.
Дженна смотрела, не зная, что делать.
Он оставался там очень долго, его покрытая волдырями рука держала фотографию ее, улыбающейся вместе с мужем и ребенком, как какое-то предложение. Стекло треснуло, края серебряной оправы были покрыты пятнами его крови.
Дженна посмотрела на счастливые лица за треснувшим стеклом, и не смогла сдержать сдавленный крик. Боль поглотила ее, и она уткнулась своим лбом в пол и тихо зарыдала.
Ее похититель, прихрамывая, вернулся в другой конец комнаты и посмотрел на то, как она плачет, прежде чем устремить свой взор через распахнутое окно на звездное небо.
Глава 22
Сопротивляясь назойливому пробуждению, которое вытаскивало ее из глубокого, чувственного и приятного сна, Алекс томно вздохнула и перевернулась в постели. Помимо черного бархатного сна, который ласкал ее, нужна была только одна вещь, чтобы заставить ее почувствовать состояние теплого, ленивого законченного блаженства. Она медленно провела рукой по поверхности кровати, ища в ней тепло Кейда.
Его там не было.
Мог он оставить ее, не предупредив?
Теперь полностью проснувшись, она приподнялась на локтях и уставилась в темную пустоту своей спальни. Она щелкнула по выключателю на лампе, издав разочарованный стон из-за того, что он ушел. Но затем услышала скрип выключающегося крана в душе, который разнесся по коридору.
Мгновение спустя зашел Кейд, полностью голый, за исключением ее розового банного полотенца, которое было свободно обернуто вокруг его подтянутых бедер.
- Ты проснулась? – спросил он, пропустив свои пальцы сквозь влажные торчащие, цвета черного дерева, волосы.
- Уже уходишь?
Он присел на край кровати. Капельки воды блестели на его плечах и груди, некоторые ручейками скатывались по его гладкой коже и глифам. Он выглядел и пах вкусно, и Алекс сильно захотелось высушить его языком.
Он улыбнулся, как будто ощутив похотливое направление ее мыслей. – Я должен идти. Мои собратья из Бостона должны прилететь в Фэрбенкс в течение нескольких часов. Мы состыкуемся с ними в одном месте, сделав остановку на полпути между ним и горнодобывающей компанией. Мы не можем рисковать, позволив Драгосу и его людям догадаться, что мы направляемся туда, так что собираемся попасть в шахту без промедления.
Он так небрежно говорил об опасности, которая ожидала его и его друзей. Алекс могла думать только о той реальной возможности, что он может пострадать. Или и того хуже, нечто, что она даже не хотела представлять. Просто мысль о Кейде, идущем в ту шахту, потенциально в руки Драгоса или куда большего зла, если они пересекутся с тем существом, которое, как они подозревали, было перенесено в тот район, – приводила Алекс в глубокий, до мозга костей, ужас. – Я не хочу, чтобы ты шел. Я боюсь, что если ты это сделаешь, я могу больше никогда тебя не увидеть.
- Не волнуйся, - сказал он, и что-то темное, что-то ироничное, прошло по его лицу. – Ты не отделаешься от меня так легко, Алекс. Не сейчас.
Он положил свою ладонь на ее щеку, а затем склонился и поцеловал ее, его рот так нежно накрыл ее, что защемило в груди.
У нее все ломило в некоторых местах, правильных местах.
К тому времени, как его губы покинули ее, биение ее пульса ускорилось, как будто пораженное молнией. Еще ниже тяжелая пульсация в ее сердцевине распространила тепло между ее ног. Даже после часов страсти, которыми они наслаждались, она все еще горела для него, как будто прошла только через маленькую пробу.
Она вздохнула, вспомнив все то удовольствие, которое они вместе испытали.- Прошлая ночь была…
- Да. Она была. – Он улыбнулся, но была в его голосе нотка колебания. Некий призрак в его глазах.
Он погладил ее обнаженное плечо, затем позволил своим пальцам пройтись по всей длине ее шеи, единственной части ее, которая чувствовала себя более живой и горячей, чем сладкая расселина между ее бедер. Алекс погрузилась в легкие, как перышко, касания, дрожа от растущего голода, когда он провел большим пальцем по вене, которая еще более отчаянно затрепетала в ответ на его прикосновения.
- Ты укусил меня, - прошептала она, чувствуя странное волнение просто от того, что сказала это.
Он мрачно кивнул. – Да. Я не должен был. Я не имел права делать это с тобой.
Он имел в виду ее кровь? – Правда, все в порядке, Кейд.
- Нет, - сказал он серьезно. – Ничего не в порядке. Ты заслуживаешь большего, чем это.
- Мне…понравилось это, - сказала она ему с искренностью, которая потрясла даже ее. – То, что ты сделал, было потрясающе. До сих пор так. Каждое место, которого ты коснулся прошлой ночью, чувствуется хорошо.
Он медленно выдохнул, его горячее дыхание коснулось ее лба. Он не перестал ласкать ее горло. Она могла бы наслаждаться его прикосновениями часами.
- То, что я сделал вчера вечером, изменило все, Алекс. Я пил из тебя. Я связал себя с тобой, и я не могу это обратить. Не смогу, даже если ты возненавидишь меня за это.
Она склонила свою голову и поцеловала жесткую линию его рта. – Зачем мне тебя ненавидеть?
Он смотрел на нее в течение очень долгого времени, как будто взвешивая в уме все последствия того, что он собирается ей сказать. – Я пил из тебя, Алекс, зная, что ты Подруга по Крови. Зная, что если хоть капелька твоей крови попадет в мое тело, то обратного пути уже не будет. Теперь я связан с тобой и эта связь нерушима. Я знал, что это значит, но я просто…настолько ужасно хотел тебя, что не смог остановиться. Я должен был, но я не сделал этого.
Алекс слушала, видя мучение в его глазах. И еще она видела в его глазах сожаление, и это тисками сдавливало ее сердце.
- Прошлой ночью ты не смог остановиться, - сказала она, отчаянно нуждаясь в понимании, даже если оно все разрушит. – Но теперь ты хочешь вернуть все назад. Потому что твои чувства ко мне…изменились?
Его голова резко поднялась, темные брови опустились на глаза. – Нет. Иисусе…нет, Алекс. То, что я чувствую к тебе…- слова резко оборвались, словно пойманные в ловушку. – То, что я чувствую к тебе сильнее всего, что я когда-либо испытывал раньше. Это любовь, Алекс, и это было ею прошлой ночью. И это осталось бы со мной, даже если бы я не взял твою кровь.
Она не понимала, что задержала дыхание, пока со свистом не выдохнула. – О, Кейд.
Он выдохнул ругательство и погладил ее. – Не знаю, как я позволил этому случиться. Я был чертовски уверен, что никогда не найду того, что нашел рядом с тобой. Не сейчас, когда все вокруг меня не может быть еще больше испорчено.
- Тогда мы разберемся с этим, - сказала она, обнимая его за шею. – Мы можем разобраться со всем, вместе. Потому что я тоже влюбилась в тебя.
Он снова выругался, но на этот раз с благоговением, шепча клятву, когда притянул ее к себе для безумно страстного поцелуя. Алекс почувствовала, как его мышцы изогнулись и дернулись под кончиками ее пальцев. Почувствовала дрожь потребности, мучавшей его, когда он ослабил свой захват и уложил ее на спину, медленно сползая по ней. Розовое полотенце спало, и Алекс начала уповать от всего великолепия его тела, вызывающе огромного возбуждения, всей той власти, готовой погрузиться в нее.