Почему? Никто этого не знает. Не знает Тикси, не знает и сам Лутвей. Может быть, могли бы кое-что разъяснить Мерихейн или Кулно, но их дело — сторона, все это касается лишь Тикси и Лутвея, а сами Тикси и Лутвей ничего не понимают.
Тикси знает только одно: Лутвей становится странным, становится смешным, еще совсем недавно ей в голову не могло прийти, что он может быть так странен, так смешон.
Когда-то Тикси робела перед Лутвеем, смотрела на него почтительно, снизу вверх, ведь он был старше ее и умнее, гораздо умнее, а теперь девушке временами кажется, будто Лутвей становится все глупее, будто Лутвей становится все моложе: превращается в мальчика, в злого, раздражительного мальчика, а ведь мужчины никогда не ведут себя подобным образом. Тикси думает, что не ведут.
Лутвей перестал понимать шутки, он не желает больше играть, а Тикси хочется шуток, хочется игры! И в то время, как Лутвей серьезен и неразговорчив, в то время, как он обращается с Тикси таким образом, словно у них уже полдюжины детей, в то время, как он становится все мрачнее, все раздражительнее, Тикси думает только о глупостях, только об игре. Она играет с Лутвеем, точно он какой-то мальчик, она играет, словно для того и существует, чтобы с ним играть. Играет сознательно, играет нечестно, играет коварно, играет и играет, потому что игра с Лутвеем доставляет ей удовольствие; играет со злостью, потому что Лутвей сам научил ее этой игре; играет, хотя ей и самой уже временами становится больно; играет и не знает, что же еще выкинуть, чтобы положить конец этой игре, ибо страшится потерять веру в то, что ее короткое счастье с Лутвеем не обман, что оно действительно было.
И в то время, как Тикси играла, Лутвей так и норовил поругаться с нею, словно у него не было лучшего занятия. Его придирки то и дело приводили к ссоре, и раз за разом это все больше тяготило Тикси. Наконец она предложила:
— Давай лучше разойдемся.
Тикси сказала это просто, без обиняков, ей уже не хотелось играть.
— Ты уже давно ищешь для этого повод, — ответил Лутвей.
— Нет, это ты ищешь! — вспылила Тикси: ответ Лутвея ее задел.
— Я ничего не ищу.
— Зачем же тогда ты все время заводишь ссоры?
— А кто их начал? У кого появились бог знает какие тайны?
— Это была шутка.
— Нет, это не было шуткой.
Тикси промолчала. Однако Лутвей, раз заговорив о тайнах, уже не мог остановиться, и в конце концов Тикси заметила тоном полной безнадежности:
— Вечно одно и то же.
— Такова жизнь.
— Жизнь вовсе не такая.
— Нет, такая.
— Тогда кончим такую жизнь, я больше не могу.
— Глупости.
— Вовсе не глупости. Зачем нам ссориться. Не для того же мы познакомились. На свете есть и другие люди, с которыми нам гораздо легче поладить, чем друг с другом.
— У меня нет никого.
— А у меня есть.
— Оно и видно, иначе с чего бы тебе вдруг вздумалось расходиться.
Тикси чувствовала, что сегодняшняя ее попытка окончательно расстаться с Лутвеем грозила закончиться, как и все предыдущие, ничем, хотя и была выражена гораздо определеннее, — мысли девушки лихорадочно работали, она искала какую-нибудь спасительную щелочку. Видя, что Лутвея больше всего беспокоит, нет ли у Тикси кого-нибудь другого, она сказала:
— Да, у меня есть такой человек, я тут ничего не могу поделать. Мне не хотелось тебе говорить об этом, думала, покончим и так, без объяснений, но ты не даешь мне покоя, ты вынуждаешь меня открыть правду.
— Это и есть твоя давняя тайна?
— Она самая.
— Смею спросить, кто этот человек?
— Ты с ним не знаком.
— И не видел?
— Видеть-то видел.
— Когда? Где?
— Еще до начала нашей с тобой жизни.
— Ах, этот! Слесарь, да?
— Он.
Лутвей нервно рассмеялся.
— Стало быть, ты хочешь выйти за него замуж?
— Хочу.
— У него уже есть сбоя мастерская?
— Есть.
— И ты выйдешь замуж за этого балбеса?
— Выйду.
Тикси отвечала коротко, поджимая губы. Это раздражало Лутвея, и он резко сказал:
— Не болтай глупостей!
— На моем месте ты поступил бы точно так же.
— Никогда!
— У меня нет выбора, хорошо, если хоть его заполучу.
Тикси радовалась своей находчивости, ее план казался удачным.
— Что это значит?
— А то, что мужчины ничего не понимают в женских делах.
— Тикси! Ты с ума сошла! Ты наверняка знаешь?
— Теперь знаю наверняка.