– Полагаю, что так оно и есть, господин префект. Располагайтесь в комнате, чувствуйте себя как дома.
Вместе с лиловым пришли также синий и красный префекты – Циан и Смородини. Циан выглядел вполне пристойно, но Смородини казался совершенно чокнутым. Я усадил их и поспешил на кухню.
– Префекты уже пришли, Дже… – Я запнулся и продолжил: – Послушай, если не называть тебя по имени, то как же тебя называть?
– Самое лучшее, если ты вообще не будешь со мной говорить. Но если бы в тебе была хоть капля самоуважения, ты бы назвал меня по имени.
То был открытый вызов. Я оглянулся – нет ли в пределах ее досягаемости острых предметов – и обнаружил лишь взбивалку для яиц.
– Ладно. Джейн, префекты уже…
Я никогда не думал, что от венчика может быть так больно. Впрочем, до того их в меня не метали. Металлическая штука попала мне в лоб. Уже одно это – не считая заносчивости, неуважения и плохих манер – могло стоить ей минимум пятидесяти баллов, если бы я сообщил властям. А мне досталась бы десятипроцентная премия от этой суммы – за то, что сообщил.
– Так ты никогда не получишь ни баллов, ни положительных отзывов, – сообщил я, потирая лоб. – Как ты собираешься дальше жить? – Она устало взглянула на меня. – А у тебя вообще есть баллы или положительные отзывы?
– Нет.
– И ты не считаешь, что это плохо?
Джейн обернулась и уставилась на меня умным, проницательным взглядом.
– То, что плохо, и то, что хорошо, определяется не только Книгой правил.
– Неправда. – Меня шокировала сама идея, что может существовать другой кодекс поведения, стоящий выше Книги. – Книга правил как раз и указывает нам, что правильно, а что неправильно. Предсказуемость правил и их безусловное соблюдение есть основа основ…
– Печенье еще не готово. Я принесу его позже. Возьми пока чай.
– Ты слышала, что я сказал?
– Я типа выключилась в этот момент.
Я взглянул на нее как только мог сурово, скорбно покачал головой, отчетливо произнес: «Эх, ты», взял поднос и вышел из комнаты, всем своим видом стараясь выражать неодобрение.
Префекты
1.1.06.01.223: Должность префекта могут занимать только граждане с цветовосприятием от 70 % и выше. Если таковых не находится, ее может временно занимать гражданин с более низким цветовосприятием, до тех пор, пока не найдется подходящая кандидатура.
Когда я вернулся в гостиную, префекты обсуждали Трэвиса Канарейо с его поджогом почты. Я не мог отделаться от мысли, что сжигать письма умерших – это не проступок, а благодеяние. Что еще более любопытно, я не мог не заметить, что члены Совета в мое отсутствие опустошили сахарницу. Я разливал чай со всей возможной вежливостью, но руки мои дрожали. Префекты всегда заставляли меня нервничать, в особенности если за мной числился недолжный поступок.
– Итак, мастер Бурый, – вопросил главный префект, – чего нам от вас ожидать?
– Я всемерно постараюсь быть достойным и полезным членом Коллектива в течение своего краткого пребывания здесь, – прибег я к стандартному ответу.
– Конечно, постараетесь. Восточный Кармин не место для лодырей, бездельников и дармоедов.
Несмотря на улыбку, префект ясно высказывал предупреждение. Я это так и воспринял.
– Путешествие – это немалая привилегия, – продолжил он, – но оно может привести к распространению дисгармонии, не говоря уже о плесени. Какова причина вашего путешествия, мастер Бурый?
– Я прибыл сюда для участия в переписи стульев, господин префект.
Префекты переглянулись.
– У вас есть на этот счет соответствующие распоряжения?
– Да, господин префект.
– Салли непременно захочет помочь, – пробормотал Смородини.
– Чтобы научиться смирению? – спросил де Мальва, глядя на мой значок.
– Да, господин префект.
– Надеюсь, это будет полезный опыт для вас, мастер Бурый. Вы обесчестите свой род, если промотаете весь красный цвет, который ваши праотцы добыли с таким трудом.
– Да, господин префект.
Скандал в семействе Бурых, увы, стал всеобщим достоянием. Три поколения назад один мой эксцентричный предок, Пирс Сангини, у которого было больше красного цвета, чем ума, решил жениться на серой. Он был префектом и отдаленным потомком первокрасного. Имя и цвет его сгинули в этом браке. Сын его обладал цветовосприятием всего в шестнадцать процентов – это был ужасающий упадок рода. С тех пор мы, Бурые, пытались вернуть себе прежнее положение. Женитьба выглядела немыслимо скандальной даже по сегодняшним меркам – но правил не нарушала. Никому не запрещалось жениться по любви, просто это не имело смысла. Как гласила пословица: «Хочешь, чтобы твои внуки тебя ненавидели? Женись на девушке из низкоцветных».