– Я знаю, что ты расстроена, Хелен, – сказал Гай, накрыв ее руку своей, – но сейчас не время и не место поднимать эту тему.
Она резко повернулась к нему, голубые глаза вспыхнули ледяным блеском.
– А когда же наступит подходящее время? Во время дознания? И какое может быть дознание, если нет тела? Оно осталось в море и служит приманкой для всех проплывающих…
– Хелен, – сердито оборвал ее Гай, – пожалуйста, возьми себя в руки.
– Ну да, наверное, то же самое ты говорил все время Джине, не так ли? «Дорогая, постарайся успокоиться, возьми себя в руки». И до чего это довело бедную женщину?
Гай оскорбленно отвернулся и встал.
– Наверное, пора уже расходиться, – сказал он. – Простите нас. Мы еще не вполне пришли в себя после вчерашнего.
– Это легко понять, – отозвалась миссис Брендел; все с ней согласились.
Гай взял Хелен за руку, но она старалась высвободиться. Он, однако, продолжал крепко держать ее руку, и тогда Хелен вырвалась с такой силой, что даже покачнулась. Ее другая рука задела бокал с вином, стоявший перед Винниатом. Темно-красная жидкость выплеснулась на скатерть и на лежавший рядом писательский блокнот. Все вскрикнули одновременно: Хелен с ноткой извинения, Винниат сердито и протестующе, остальные удивленно и испуганно.
– Вот черт! – проворчал Винниат и, схватив салфетку, стал промокать вино, попавшее на страницы блокнота. – Такие ценные записи!
– Очень сожалею, – сказал Гай. – Разрешите, я помогу вам.
– Спасибо, мы сами справимся, – ответила ему Дейзи Винниат, вытирая блокнот своей салфеткой.
– Слушай, ты только хуже делаешь! – пробурчал Винниат, когда винная лужа разлилась по странице. – Чернила расплываются, слова исчезают! – воскликнул он с отчаянием, а я в душе позлорадствовала.
На лице Хелен застыла страдальческая маска.
– Прекратите! – вскричала она и, схватив со стола бокал, швырнула его об пол. Вспышка ярости произвела ошеломляющий эффект. Все застыли, боясь вздохнуть. – Это же просто слова, ничего не значащие слова, написанные под диктовку! – продолжила она. – Как можно видеть в них что-то значительное?
Винниат и его супруга сидели, опустив глаза, оскорбленные и растерянные. Миссис Брендел судорожно втянула воздух. Хелен, видимо, осознала, что зашла слишком далеко, и, сбавив тон, проговорила уже более мягко:
– Я прошу прощения, но только вчера погиб человек. Несчастную довели до того, что она прыгнула в воду. И это мы, это я довела ее. – Она с удивлением посмотрела на осколки стекла на полу, как будто бокал разбил кто-то другой. – Меня все это мучает уже давно, я так не выдержу. Придется завтра пойти к капитану, я не могу больше носить это в себе. Я должна признаться, что убила Джину Тревельян.
Глава 4
Отчаянное заявление Хелен подействовало как небольшой взрыв, встряхнувший нас и раскидавший в разные концы судна. Гай немедленно увел Хелен, Винниаты тоже отправились в свою каюту, споря о методах выведения винных пятен. Миссис Брендел, приняв мой недоумевающий взгляд за знак глубокого потрясения, пригласила меня к себе восстановить душевное равновесие с помощью крепких напитков. Я не стала отказываться, рассчитывая выведать у нее информацию о Гае Тревельяне и его несчастной жене.
– Я настаиваю на том, чтобы вы глотнули чего-нибудь взбадривающего, – сказала она, усадив меня в кресло. – Виски? Коньяк?
Я покачала головой:
– Боюсь, они плохо на меня подействуют.
– Значит, немного eau de vie?[5]
Получив мое согласие, она налила стопку бесцветной жидкости.
– Ничего нет полезнее алкоголя, чтобы прийти в себя от потрясения, – сказала миссис Брендел. – А вы потрясены, я вижу. Когда меня пересадили на «Карпатию» – что, кстати, было очень унизительно, – после ночи, проведенной в утлой лодчонке посреди замерзающей Атлантики, мне дали выпить коньяка. Я в считаные минуты согрелась и пришла в себя. И сейчас, я думаю, будет очень неплохо выпить. Обычно я не употребляю спиртного, но в некоторых случаях, думаю, оно рекомендуется в чисто медицинских целях. По правде говоря, только поэтому мне и удается переносить морское путешествие. Уверена, мой доктор одобрил бы это. Да уж, эта дикая выходка мисс Харт за обедом подействовала угнетающе не только на вас, но и на меня. Выпейте.
Я поднесла стаканчик ко рту, и одних лишь алкогольных паров хватило, чтобы ожечь губы. Я притворилась, что сделала глоток.
– Не пройдет и минуты, как вы почувствуете себя лучше, – проговорила она, глотнув изрядную порцию коньяка. – Я прямо не знала, куда деться, честное слово. Ужасная сцена. А такой был хороший вечер, правда? Надеюсь, мистер Тревельян не будет в претензии на меня из-за того, что я так расстроилась.