У них даже внезапно нашлись общие черты и интересы. Солдат, избавленный от необходимости следовать дисциплине и осознавший, что его не ждёт наказание за нарушение режима, очень быстро вошёл во вкус ленивых неторопливых пробуждений, начинающихся с лёгких поцелуев и нежных обоюдных, ни к чему не обязывающих, ласк. Локи, в свою очередь, открыл для себя прелесть простого нахождения с кем-то рядом, когда от тебя ничего не ждут и не требуют. Из более прозаичного оказалось, что они делят на двоих одну страсть к холодному и метательному оружию – что привело к ряду интересных и эффектных экспериментов, – оба не боятся холода – это открыло перспективы долгих прогулок по окружному лесу, – любят охоту – что вскоре снизило популяцию оленей в регионе.
Локи даже – во многом неожиданно для самого себя – рассказал Солдату про свою магию. Не всё, конечно. И показал пару вещей, так, по мелочам – огни в лесной чаще или радуга в морозном небе, искорки, кружащиеся под потолком их избушки, повинующиеся его жестам – маленькие чудеса, не требующие больших затрат силы. Зимний реагировал на них как всегда сдержанно, но благодарно, – Локи видел это в его взгляде, чувствовал в особенно нежных прикосновениях и поцелуях. Не нужно было быть гением, чтобы понять – в прежней жизни этого человека-загадки таким вещам места не было, и возможность хоть как-то компенсировать, приносила Локи радость, в причинах которой он не хотел разбираться.
Впрочем, Локи не был бы собой, если бы не нашёл проблем. В первую очередь, это была та самая прошлая жизнь Зимнего Солдата, любые сведения о которой отбивали у Локи желание выяснять дальше… К сожалению, ненадолго. Он сам был далеко не ангелом во плоти, так что, по большей части, рассказы Солдата его не пугали. Исподволь он узнал, что когда-то, в одну из бесчисленных – и бессмысленных – мидгардских войн, Джеймс Барнс был солдатом. Что потом попал в плен и стал объектом грубых и даже жестоких экспериментов.
Локи всё ж сильно пожалел, когда таки спросил, что за эксперименты, и как вообще Зимнему удалось за семьдесят лет так хорошо сохраниться. Взгляд Солдата стал непроницаемым, когда он ровным и сдержанным тоном даже не ответил, а бесстрастно отчитался:
- Условия содержания: криогенная заморозка, чтобы замедлить старение. Генномодифицирующие инъекции, чтобы поддерживать способности организма на максимуме человеческих возможностей. Стандартный цикл: реактивация, адаптация, инструктаж, миссия, обнуление.
- Обнуление? – на автомате переспросил ошарашенный Локи.
- Сеанс электроконвульсивной терапии с целью уничтожения нежелательных воспоминаний.
Потребовалось несколько минут, чтобы осознать то, что ему только что сказали, а потом Локи долго не мог прийти в себя. Мерил шагами комнату, ругался сквозь зубы, а по кончикам его пальцев то и дело пробегали магические огоньки. Зимний сидел тихо, демонстрируя потрясающий инстинкт самосохранения и выдержку, – или же просто попав под власть воспоминаний о пережитом. Однако, когда Локи успокоился и сам подошёл к нему, отреагировал вполне адекватно и даже как-то поспешно, что окончательно отвлекло асгардца от мрачных мыслей.
Дурная наука этого мира по сравнению с асгардскими технологиями была как телега рядом с истребителем, однако кто бы ни работал над Зимним Солдатом, своего они добились – создали идеальное оружие и нашли способы его контролировать. Локи сам себе клялся, что не хочет больше ничего об этом знать, а потом всё равно сам лез с расспросами.
И лишь одна тема никогда не поднималась в их разговорах, несмотря на то, что Локи, в отличие от Солдата, отнюдь не выбросил из головы с чего всё началось – с короткого и очень не во время прозвучавшего имени «Стив». Чем больше Локи узнавал о прошлом своего неожиданного любовника, тем больше задавался вопросом – кем же должен был быть в жизни прежнего Джеймса Барнса этот загадочный Стив, если воспоминания о нём не стерлись бесконечными прошедшими годами и бесчисленными обнулениями. Локи не особенно верил в высокие чувства, особенно, когда речь шла о мидгардцах, но спрашивать повторно напрямую не торопился – интуиция подсказывала: ему не понравится то, что он может узнать. Однако жуткое любопытство с каждым днём грызло всё сильнее, а потом вовсе в одночасье переродилось в паранойю и страх опять однажды услышать от Солдата всё то же проклятое имя. Всё это настолько трепало нервы, что даже Солдат начал замечать и бросать на Локи озадаченные взгляды. Нужно было что-то с этим делать, и Локи решил, что выяснить всё-таки необходимо, только не напрямую, а более деликатно.
К выбору подходящего момента подошёл чуть ли не тщательнее, чем к недавнему планированию захвата Земли. Для начала требовалось снизить въевшуюся в кожу подозрительность, которая исходила от Солдата в ситуациях, когда они начинали разговаривать по душам. Натренированный Зимний чуял не хуже Локи, что грядёт что-то нехорошее, довольно точно – особенно в последнее время, когда свыкся с их подобием отношений, – считывал эмоции и бесконтрольно приводил свой протез в полную боевую готовность в секунды внутреннего замешательства. Так что, чтобы спрашивать не на прямую, а используя всю свою изворотливость, Солдата стоило чем-нибудь занять, отвлечь, заинтересовать – в общем, отвести от себя все подозрения.
И вот как-то утром, когда Солдат проснулся слишком рано и чрезвычайно бодрым, Локи не оказалось дома. Это нисколько не помешало Зимнему обследовать комнаты с пола до потолка, заглянуть даже под тахту – пришлось её приподнять, уронив при этом обожаемые Локи подушки и изваляв одеяло в невесть откуда взявшейся пыли, после чего заниматься ещё и очисткой постельного белья, – и дважды перепроверить ванную. Походив без дела от камина до входной двери и обратно, Солдат не то чтобы заскучал или распереживался – Локи был сильным и достаточно храбрым, чтобы в одиночку справиться с возможными опасностями, - но на порог всё же вышел. Вдохнул морозный воздух, прислушался с закрытыми глазами к знакомым звукам вокруг, и, не найдя ничего необычного, уже собрался вернуться к огню и теплу, но вдруг передумал. От входной двери до ближайших деревьев по протоптанной за несколько общих прогулок дорожке вели новые следы. Обычно Локи ходил удивительно незаметно, едва ли не порхая над снегом, но в этот раз отпечатки его сапог виднелись слишком явственно и были очень глубокими, словно Локи не шёл – прыгал с места на место. Солдат решил, что подобного Локи не допустил бы никогда, поэтому, вернувшись в дом за ножом и курткой, отправился по следам в заснеженный морозный лес.
Чем дальше отходил он от домика, тем сильней плутали между соснами следы. Казалось, что Локи шатало из стороны в сторону, он цеплялся руками за стволы деревьев, – Зимний заметил на одном из них что-то тёмное, не похожее на кровь и дурно пахнущее, - пытаясь сохранить равновесие, но всё равно упрямо шёл вперёд. Упрямства было и Солдату не занимать, тем более, он был обучен идти по следу, так что находить небольшие подсказки или метки, подтверждающие, что Локи проходил именно этим путём, стало чуть ли не легче, чем ориентироваться по запутанным провалам в снегу. Впереди маячил конец леса, за которым открывалась широкая пустынная поляна, и Солдат не знал, как туда могло занести Локи. Точнее, он не понимал, что тот там забыл – ничего интересного поляна собой не представляла, разве что имела огромный размер и ни единого кустика по всей поверхности. Убрав с плеч упавший снег, Зимний пару минут осмотрелся в поисках ещё каких-нибудь намёков на присутствие Локи, но не найдя и одного, осторожно спустился по склону, цепляясь за деревья металлической рукой. Наледь тормозила размашистые шаги, так что Солдат, которому надоело продвигаться чересчур медленно, в один прыжок опустился на саму поляну, распугав хрустом снега под ботинками каких-то птиц.