23 января. В ЦДРИ открывается первая «выставка без жюри», «где не было цензуры выставочной комиссии, – каждый смог принести в зал и повесить свою работу на обозрение широкой публики без каких-либо проверок, оценок и препон, что было немыслимо еще некоторое время назад» (Т. С. Кружкова. Строгие юноши оттепели: К вопросу о генезисе «сурового стиля» // Оттепель, 2017. С. 474).
25 января. Случайно узнав, что «создана комиссия под председательством Генерального прокурора СССР Р. А. Руденко по реабилитации людей, осужденных в годы культа личности Сталина», вдова Исаака Бабеля Антонина Пирожкова пишет заявление:
Мой муж, писатель И. Э. Бабель, был арестован 15 мая 1939 года и осужден сроком на 10 лет без права переписки.
По справкам, получаемым мною ежегодно в справочном бюро МВД СССР, он жив и содержится в лагерях.
Учитывая талантливость И. Э. Бабеля как писателя, а также то обстоятельство, что с момента его ареста прошло уже 15 лет, прошу вас пересмотреть дело И. Э. Бабеля для возможности облегчения его дальнейшей участи.
<…> через десять дней пришел ответ от Генерального прокурора, в котором сообщалось:
«Ваша жалоба от 5 января 1954 г., адресованная Генеральному прокурору СССР по делу Бабеля И. Э., поступила в Главную военную прокуратуру и проверяется. О результатах вам будет сообщено» (А. Пирожкова. С. 419–420).
Свои отзывы о Бабеле следователю Главной военной прокуратуры дали Екатерина Пешкова, Илья Эренбург и Валентин Катаев.
30 января. В «Литературной газете» (с. 3) статья Виталия Василевского «С неверных позиций» – достаточно спокойная, без грубых политических обвинений критика статьи В. Померанцева «Об искренности в литературе».
Отвечая Владимиру Померанцеву, которого встревожили первые кривотолки о его статье, Александр Твардовский пишет (23 января):
Право же, зачем Вам беспокоиться насчет того, что где-то кто-то собирается возразить Вам в печати (этому помешать нельзя, и было бы очень плохо, если бы можно было помешать и мы бы этим воспользовались), а где-то руководящий (в объеме Союза писателей) товарищ обронил «ярлычковую» фразу по поводу Вашей работы. Да бог с ними. Живите и радуйтесь, что Ваше слово прозвучало так значительно, задело за живое, вызывает суждения и возражения (может быть, и не только сплошь несправедливые) и производит некое «движение воды». Я говорю в подобных случаях: это и есть нормальная литературная жизнь (А. Твардовский в жизни и литературе. С. 120).
Февраль
1 февраля. Генеральный прокурор СССР Р. А. Руденко, министр внутренних дел СССР С. Н. Круглов и министр юстиции СССР К. П. Горшенин направляют первому секретарю ЦК КПСС Н. С. Хрущеву «совершенно секретную» докладную записку, где сказано:
По имеющимся в МВД СССР данным, за период с 1921 года по настоящее время за контрреволюционные преступления было осуждено Коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Особым Совещанием, Военной Коллегией, судами и военными трибуналами 3 777 380 человек, в том числе:
к ВМН44 – 642 980 человек,
к содержанию в лагерях и тюрьмах на срок от 25 лет и ниже – 2 369 220 человек,
в ссылку и высылку – 765 180 человек.
Из общего количества арестованных, ориентировочно, осуждено: 2 900 000 человек – Коллегией ОГПУ, тройками НКВД и Особым Совещанием; 877 000 человек – судами, военными трибуналами, Спецколлегией и Военной Коллегией (ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 450. Л. 149).
Для пересмотра дел и принятия необходимых решений по ним сочтено целесообразным образовать Центральную комиссию, а также республиканские, краевые и областные комиссии. К письму приложены проекты постановления Президиума ЦК КПСС о пересмотре дел лиц, осужденных за контрреволюционные преступления; план работы Центральной комиссии; график рассмотрения уголовных дел и др.
Соответствующее постановление будет принято 4 мая.
3 февраля. Из письма Александра Твардовского Михаилу Шолохову:
Большое спасибо тебе за начальные главы «Целины» <…> Там много прекрасных страниц, но есть, на мой взгляд, места, не вполне достойные твоего пера, некоторый излишек с петухами, несколько фальшивоватый приезд секретаря райкома в поле, может быть некоторый перебор комико-эротических (прошу прощения) положений <и> выражений, но главное в том, что этого куска мало. Еще бы столько, да полстолько, да четверть столько, как говорится, и мы могли бы говорить о запуске вещи. Жду с понятным нетерпением добавки (А. Твардовский в жизни и литературе. С. 122).