– Я ребёнка прикрывал. Герой геройский.
– Га-га-га. Герой – штаны с дырой.
Нет, не хотелось в застенки.
Вылезать из-под одеяла тоже не хотелось, но звала подняться одна необходимость естественная. Выбрался, прошёл в дальний конец дома, почти не постанывая, где в пристрое располагалось удобство. Канализации не было, так вырыта яма, но седалище удобное смастерили. Молодцы немцы.
После прошёл на кухню, вот вода была, всё же в городе живут, хоть и не в центре. Поставил на керогаз чайник и только забулькал, как рожи сонные нарисовались, всклокоченные. Мятые. А глаза прожорливые.
– Орлы, давайте, умывайтесь. Будем чай пить, и ужинать, чем бог послал.
Бог послал бутерброды, не велик ассортимент у всевышнего. Целый день одними бутербродами питаться. И к тому же чай в Германии противный, экономят гитлеровцы, покупают одни ветки. Поели толстенные бутерброды, хлеб хоть Иван Яковлевич согрел на сковороде, а то масло и, правда, не мазалось, крошилось. Поели, попили чай и завались назад на кровати. Нужно дождаться Карла Энгельгардта. Он должен принести гранаты и новости.
Однако в этот день полицейский так и не появился.
Эрнст Ка́льтенбруннер
Событие шестьдесят второе
А что, если растения выращивают нас для перегноя, снабжая кислородом?
А веганы – это тайный орден, борющийся за спасение человечества.
И утро кончилось, а Германа всё нет. Ну, пусть Карла. Доели последнюю колбасу, хлеб и масло, всё, дальше или выбираться в люди, или начинать голодовку. Иван Яковлевич, чуть отодвигая занавески на всех окнах поочерёдно, осмотрелся. Так-то тихо. И только решил, что пора до магазина прогуляться и печь на кухне затопить, как в последнем окне, что выходит на улицу увидел промаршировавших мимо их дома солдат.
Чёрт их знает, может, они и должны здесь маршировать. А может обход домов делают. Пришлось снова забираться под одеяла, на улице чуть, наверное, потеплело, солнце не показалось, но хоть дождя и ветра нет. Лежал полковник по-прежнему на животе и строил планы по ликвидации Ежова, когда у соседей залаяла собака. Кто-то пришёл. А тут же и в дверь их домика постучали. Фу, слава богу, условным стуком. Редкие одиночные удары с большими паузами.
Брехт сунул «Вальтер» в карман пальто и открыл дверь. Там с двумя большими сумками стоял Энгельгардт. По мешкам чёрным под глазами и двухдневной щетине было понятно, что человек все эти два дня, вернее, двое суток был на службе. Расследовал преступление в бирштубе «Райх». Когда полковник принимал у криминальдиректора сумки, то в одной характерно звякнул металл. Знакомый звук, значит, у них снова есть гранаты и можно сегодня ночью выходить на охоту за генералом Манштейном.
Другая сумка тоже звякнула, но звон другой – стеклянный.
– Ох и наделали вы делов товарищи! – Снимая фуражку, покивал головой Энгельгардт, своим мыслям должно быть.
– Проблемы? – Иван Яковлевич отступил, освобождая гостю проход на кухню. – Чайку поставить? Керогаз зверь, через пару минут готов будет.
– А кофе? Был вроде? – повесив на вешалку куцее пальто полицейский, прошёл на кухню.
– Есть и кофе, неплохой, Только мельницы нет, я в ступке зёрна толку. Процесс. Запах какой, надышусь и уже пить не хочется. Растолочь?
– Да, если не затруднит, двое суток не спал. Только на кофе и держусь. Наделали вы делов. Этих бы ладно убили, на пользу всем, а вот к ним вчера один человечек затесался, теперь и не узнать случайно или дела какие общие были, но есть такой убитый. И чин-то крохотный унтерштурмфюрер СС (лейтенант). Некто Адольф Эйхман. Не слышали? – Карл вопросительно посмотрел на Брехта, усердно орудующего пестиком в ступе чугунной.
Полковник чуть не подпрыгнул, дёрнулся и больным полушарием об угол стола задел, теперь прыгнул по-настоящему. Ну, не слабо он гранатку швырнул. Легендарного эсесовца завалил. Можно сказать – живую легенду. А, теперь получается – мёртвая легенда. Всем миром много лет искали товарища, и только болтливый сынок, где-то в Аргентине, проболтался. Организатор Холокоста. Самый главный враг всех евреев. Нда. Конечно, если всё пойдёт по старому сценарию, то найдут другого Эйхмана. Этот австриец, найдут немца. Стоп. Австриец. Австриец? Теперь понятно, чего полиция в мыле. Эйхман ведь друг Кальтенбруннера – другого австрийца. А тот сейчас главный эсесовец в Австрии и практически организатор Аншлюса.
– Опять Кальтенбруннер?
– Откуда, так это специально?!
– Не, не, товарищ директор, не выдумывайте. Не выпучивайте глаза. Не надо тут строить конспирологических теорий. Это чистая случайность и совпадение. Я даже, ведь, не собирался взрывать это кафе. Вам решил помочь. Как там – «русские своих не бросают». И хоть мы с вами немцы, а это итальянец и испанец, но в данный момент мы все тут русские, ну и так далее, в смысле своих не бросаем.