Я не большой любитель спорта, если честно, но такое удовольствие от баскетбола испытывал только однажды, когда в девяностые годы прошлого века транслировали NBA, кажется, по второму каналу с комментариями Гомельского. Как же я тогда был поражён. Я не догадывался, что смотрю игры великой команды Chicago Bulls в том составе, который навсегда войдёт в историю баскетбола. На площадке блистал Майкл Джордан, но мог ли когда-нибудь после этого я подумать, что живьём увижу такие трюки, что талант «летающего Майка» померкнет перед ними. И это был Отто. То, что он творил, не поддаётся описанию. Игра закончилась, практически не начавшись. Уже через пару минут все участники импровизированного матча просто стояли открыв рты. Отто, словно забыв, что здесь есть ещё кто-то, выдавал броски, проходы, бил сверху, бросал с закрытыми глазами, летал, оттолкнувшись от штрафной линии, до самого кольца. Конечно, мы были поражены, учитывая, что несколько дней назад этот парень и слова разумного сказать не мог. Скоро Отто устал, но было видно, что не физически, ему просто стало неинтересно. Он повертел в руках мяч и аккуратно катнул его в аут.
Отто вышел с площадки и пошёл в сторону дома. Мы поспешили за ним. Он спустился в подвал, прошёл на кухню, достал из холодильника пакет молока и налил полную чашку. Сделав несколько глотков, он поставил чашку на стол и стал смотреть на неё привычным уже для нас расфокусированным взглядом, словно пропитывался приобретённым только что опытом. Мы решили не стоять у него над душой и расположились в соседней комнате.
– Отто за несколько дней с помощью одного только телевизора научился говорить по-русски, стало быть, – начал Цапкин, – или знал его и вспомнил.
– Я почитала про амнезию, так не бывает, – вставила Марианна. – Мне кажется, он реально и не умел говорить никогда.
– Если честно, я уже не знаю, что думать и о чём предполагать, – сказал я. – Может, оставим пока попытки разобраться и подождём? Время покажет.
– Согласен, – сказал Андрей Михайлович.
– Это что, голосование? – Думкина засмеялась, и мы вместе с ней.
Хочу сказать, что все мы были очарованы Отто. Его стремительная эволюция, его необычайная внешность, его не поддающееся объяснению появление – всё это интриговало настолько, что никому не хотелось разбираться, что и как на самом деле. Было в этом что-то детское и наивное, как бывает, когда сталкиваешься с чем-то в первый раз в жизни, но, если в детстве такое происходит чуть ли не каждый день, во взрослой жизни каждому чуду становишься благодарен и стараешься всеми силами сохранить его ощущение.
День закончился, а на вечер я решил не оставаться. Не хотелось слишком уж мозолить глаза Цапкину и Думкиной.
Я вернулся домой и много думал об Отто. Признаюсь, он немного пугал меня. Мне казалось странным, что Марианна и Андрей Михайлович испытывали восторг от его игры в баскетбол и того, что он овладел языком за несколько дней. Кстати, о баскетболе – откуда это умение? Даже не умение – гениальность. Может, он видел по телевизору игру? Да, скорее всего, так и есть, просто увидел по телевизору, но тем удивительнее. Если он настолько легко овладевает не самыми, скажем, простыми умениями, что будет дальше? Что он будет уметь через год, через два, через десять лет? Конечно, может быть, он, как все вундеркинды, остановится в развитии на определённом этапе, как это бывает, когда ребёнок в шесть лет перемножает умопомрачительные числа в уме, и все пророчат ребёнку карьеру учёного или, более того, предрекают судьбу человека, который изменит науку, чьё имя встанет в один ряд с Ньютоном, Эйнштейном, Шрёдингером, но оказывается, что перемножение больших чисел в уме и есть его предел. И всё, чего он достигает – участие в каком-нибудь шоу талантов, где не выходит даже в финал. Но что ещё хуже, как мне кажется, не столько потолок, в который он упирается и который сам прекрасно осознаёт, а отношение окружающих. Сложно представить, что чувствует сорокалетний, теперь уже совершенно обыкновенный человек с одним лишь уникальным умением, да и то не самым полезным. Кто-то виртуозно вяжет шарфики, а кто-то прокачал все ветки развития какой-нибудь техники в компьютерной игре, а кто-то глазницей пиво открывает, а кто-то вот так перемножает в уме огромные числа, даже не понимая, как вообще работает математика. Что все они чувствуют повзрослев, если в детстве родители, разглядев талант к вязанию шарфиков, бросили все силы на то, чтобы ребёнок только эти шарфики и вязал? Чтобы гордиться: «Смотрите, какие шарфики! И это в шесть лет!»