— Об одном предупреждаю, — Озирский понизил голос. — Сашок может спутаться с Ксюшей Бабенко. Как ты на это посмотришь? Я не буду виноват?
Андрей взял по списки кресла пиджак, надел его и застегнул на четыре пуговицы.
— По-моему, виноваты будут они. — Меня удивила странная постановка вопроса. — Всё равно свинья грязи найдёт.
— Значит, решено? Тогда я зову Светлану…
Он нажал кнопку. Вошла секретарша, которая постоянно носила на лице печать вдовьей скорби. Она убрала бокалы, вытерла фланелью столешницу, а потом вернулась с блокнотом. Озирский в пулемётном темпе продиктовал приказ, потому что гаишники, наверное, уже подъезжали к офису.
— Когда Сашка уедет? — с замиранием сердца спросила я. Светлана вышла, постукивая тонкими каблуками.
— Сегодня, во второй половине дня, отдам распоряжение. Светка билет ему закажет, курьер привезёт. Так что или завтра, или послезавтра попрощаешься с мужем… Что, Инка, довольна?
— Слов нет! — Я поспешно вскочила с вертящегося стула. — Прости, что время отняла.
— Рад был пообщаться. Мы же друзья. — Андрей ещё раз посмотрел кабинет.
Мне стало жарко и весело.
— Ты только Сашке не говори, что я об этом просила.
— Ещё чего! Он воспримет командировку как обычную служебную необходимость. Пойдёшь мимо Светки, скажи — пусть варит кофе «Нестле».
Когда я проходила через приёмную и передавала секретарю распоряжение шефа, на гостевых креслах ещё никого не было.
Я отправилась на берег Финского залива, выбрав достаточно сухую тропинку, сложенную из бетонных блоков. Надев солнечные очки, я расположилась на катушке с кабелем. Смотрела, как вспыхивают солнечные искры на слабеньких волнах — ветер совершенно стих. Вдыхая запах воды и тины, я наблюдала за жирными чайками. Они уже скользили по воде, предвещая хорошую погоду.
По правую руку от меня торчал недостроенный дом. За спиной шумел мотор легковушки — наверное, прибыли гаишники. Ласковое тепло разморило меня. Хотелось спать, спать, спать — целыми сутками. Никогда бы не подумала, что так близко от Лахты громоздятся новостройки Васильевского острова и Голодая. Почему-то именно здесь Питер казался очень маленьким.
Почему-то вспоминалась наша с Сашкой свадьба — совсем недавно, шестнадцатого августа. Всем распоряжался Озирский. Они с Франсуазой и стали нашими свидетелями. Больше мы никого не позвали. Многолюдные пьяные сборища надоели мне ещё в детстве. Кстати, о предстоящем бракосочетании мы никому, кроме Андрея с супругой, не сообщали.
Моя старшая сестра Агнесса умерла двадцать второго февраля. Её вдовец Николай с тех пор вообще не просыхал. И Сашка приютил меня в своей квартире — на правах обычной жилички. Но многие думали, что мы живём уже давно, и бракосочетанию ничуть не удивились.
Нас часто навещал Сашкин племянник Юрка Даль. Его жена Нелли лежала в Педиатрическом на сохранении. Три раза она выкинула. Это была её четвёртая беременность, и роды ожидались в начале декабря. А вот золовка Софья Львовна почему-то заходила редко и ненадолго. Постоянно отговаривалась тем, что плохо себя чувствует.
Сон сморил меня окончательно. Мелькнули потемневшие избы деревеньки в Гомельской области, окрашенная серебрянкой оградка фронтовой могилы. Сашкин родной отец, Керим Алиев, очень просил навестить его брата. Жалел, что того похоронили не по мусульманскому обряду. Но и то хорошо, что местные жители тщательно ухаживают за могилой. Они часто приходят туда посидеть, для чего поставили скамеечки. Как сказали нам в деревне, этого парня живым фашисты бросили под танк.
И с фотографии на обелиске с красной звездой на нас смотрел тот же Сашка, только в старой военной форме. Третьей такой копией был, к сожалению, бандит Али Мамедов. Лежащий в земле Герой Советского Союза приходился им обоим родным дядей. Мы положили к обелиску свои цветы, хотя там и так было много букетов. Полевые цветы, вперемешку с садовыми, образовывали настоящий живой ковёр. И Сашка сфотографировал могилу, чтобы показать снимок своему отцу.
Потом мы гуляли в поле, перелезали через коряги, исследуя места сражений второй мировой войны. Из-под резиновых сапог сочилась жижа, и дышать было тяжело. Мы молча сидели на бревне, смотрели на аистов. Их гнёзда встречались в каждом дворе. Белые птицы и сейчас незримо присутствовали рядом, парили над Финским заливом. Они ведь всегда живут у воды…
Я с трудом подняла веки — так разомлела на осеннем солнышке. Песок вдоль залива прибил утренний ливень. Тут мой покой бесцеремонно нарушили. Сзади посыпались камешки, зашуршали шаги. Я обернулась и увидела уборщицу из агентства, которую Андрей называл мадам Ульянова.