Роланд наклонился над ней.
— На самом деле я сообщил Эйнид, что собираюсь вступить в брак и что она должна покинуть мои покои, но это мое собственное решение. Как я живу и с кем, не ваша забота.
Мередит была удивлена, узнав о том, что он разорвал свою любовную связь с Эйнид. Однако она была не настолько глупа, чтобы посчитать, что это было как-то связано с ней. Роланд Себастиан не собирался вверять бразды правления замком никому, и, уж, разумеется, не собственной жене. Мередит рассвирепела.
— Прошу прощения, милорд, но это моя забота. Я теперь здесь хозяйка. Вы сделали меня хозяйкой, когда согласились принять меня и все то, что дал за мной мой отец. Я дворянка, дочь одного из королевских баронов и не желаю довольствоваться вторым местом после какой-то падшей женщины. Я. — ваша жена перед Богом и людьми.
Он нахмурился и задумчиво посмотрел на нее. Мередит вдруг почувствовала, что ей удалось, в конце концов, пронять его. Неужели Роланд начинает понимать, что она говорит правильные вещи? Неужели в его злом сердце есть капелька рыцарского достоинства? Он прекратил отношения с Эйнид, потому что собирался жениться. Но сейчас казалось, что он раскаивается в этом. Интересно, подумала она с болью в сердце, чувствовал ли бы он себя по-другому, если бы женился на Селесте?
— Значит, вы хотите, чтобы я относился к вам как к жене, Мередит? — мягко спросил Роланд.
Ошеломленная, она не нашлась что ответить. Его теплое дыхание, совсем близко, смущало ее. Она вдруг вспомнила, что была почти обнажена, и что они находились совершенно одни в этой комнате, и что во всем замке не было никого, кто мог бы ее защитить.
Мередит почувствовала озноб. Она решила: это оттого, что у нее мокрые волосы, и она не одета.
Но когда огромная теплая ладонь Роланда скользнула сверху вниз по ее шее, она поняла, что дрожит не от холода, вовсе нет. Как бы она хотела себя убедить, что это так! Она быстро заговорила, отчаянно пытаясь отвлечься оттого, что чувствовала:
— Вы, не спросив меня ни о чем, вынудили приехать сюда одну. Что же мне оставалось думать, как не то, что мой долг привести здесь все в порядок?
Его голос зазвучал еще мягче:
— А если бы я спросил вас, Мередит? Что бы вы хотели, чтобы я сделал?
— Не знаю, что вы имеете в виду, — прошептала она, боясь, что на самом деле прекрасно знает. Этот человек был сущим дьяволом, он в одно мгновение мог превратиться из одержимого гневом в обольстителя.
Почему он так действовал на нее? Она не могла отрицать того, что какая-то часть в глубине ее души, которую она с радостью бы извлекла и уничтожила, откликалась ему. Она чувствовала это по своему учащенному дыханию и дрожи в теле.
Роланд поймал ее взгляд. По его глазам было видно, что ее уклончивый ответ не смог его обмануть. Мягко и дразняще он произнес:
— Маленькая лгунья.
Услышав эти слова, увидев его понимающий взгляд, Мередит закрыла глаза. Но это не помогло. Потому что, когда его большая теплая ладонь скользнула ей под халат, все окружающее оказалось закрытым розовой пеленой. Но она не открыла глаз. Какая-то внутренняя сила заставляла ее, поддавшись искушению, жаждать его ласк, жаждать еще раз вкусить близости с ним.
Халат соскользнул с ее плеч. Мередит затаила дыхание.
Когда губы Роланда коснулись ее губ, она не смогла сдержать нахлынувшего на нее сладкого чувства. Мередит не в силах была заставить свои руки не тянуться к нему, как не в силах была бы остановить ветер или морской прилив.
Его губы жадно прильнули к ее губам, и она ответила на этот поцелуй, бездумно, не чувствуя ничего, кроме тепла разливающегося томления. Когда губы Роланда оторвались от ее губ, чтобы проложить дорожку сладких поцелуев по ее шее и обнаженному плечу, Мередит наклонила голову, открывая им путь.
Когда он коснулся губами ее груди, она простонала, не сознавая, что была уже полностью обнажена. Пронзившая Мередит сладкая стрела страстного желания заставила ее погрузить пальцы в густые темные волосы Роланда, теснее прижать его к себе.
В этот момент из соседней комнаты раздался оглушительный лай Суитинг.
Мередит обернулась, когда маленькая собачка ворвалась в открытую дверь. Увидев стоящего здесь мужчину, песик бросился к нему и с лаем стал кружить вокруг его ног.
Роланд Себастиан, нахмурившись, повернулся к Мередит.
— Сделайте что-нибудь с этой собакой! Если и нужно было посадить на цепь какого-то пса, то, безусловно, этого. Я не желаю, чтобы кто-то прерывал на середине мое удовольствие.
Однако Мередит была благодарна Суитингу: он только что помог своей хозяйке избежать ужасной ошибки. Именно ошибкой было бы, если бы Мередит занялась любовью с этим властным, слишком привлекательным мужчиной. За все время он никак не показал, что питает к ней особенные чувства. Он всего лишь не хотел, чтобы «прерывали на середине его удовольствие», ничего больше.
Она наклонилась, взяла собачку на руки и, словно защищаясь, прижала к себе.
— Полагаю, вам лучше уйти, милорд.
— Уйти?! — Роланд высоко поднял черные брови. В его голосе слышалось холодное пренебрежение. — Это мой замок, и вы, несносная женщина, находитесь в чужих владениях. Можете оставаться в этих покоях, но я не желаю, чтобы вы совали свой нос в дела замка или что-то приказывали моим людям.
— Я… — нерешительно начала уязвленная Мередит. Она сделала глубокий вдох, стараясь мобилизовать все свои силы. — То, что едва не случилось здесь между нами, было бы ошибкой. Я не желаю быть источником вашего «удовольствия», милорд. Лучше бы я никогда не выходила за вас! — С этими словами она повернулась к нему спиной, желая одного: чтобы он ушел.
Однако Роланд явно не спешил покинуть ее покои.
— Почему, Мередит? Почему вы вышли за меня замуж? Что заставило вас сделать это, когда вы так откровенно недовольны своим выбором?
Мередит закусила губу. Она нисколько не удивилась, что он спросил это, особенно принимая во внимание ее вызывающее поведение. Едва слышно она произнесла:
— Я уже говорила, что не могу сказать вам этого. Считайте, что я совершила смертельную ошибку. Однако исправить ничего уже нельзя, не правда ли? Что сделано, то сделано, как бы я сейчас ни раскаивалась в том, что вышла за вас. — Она снова вспомнила его бессердечные слова. Боль, которую он причинил ей этим, дала ей смелость снова повторить: — Я не соглашусь добровольно быть источником вашего «удовольствия».
— Придет время, мадам, когда вы более чем охотно согласитесь!
Следующее, что она услышала, был звук захлопнувшейся двери.
Мередит постояла в растерянности, потом прижала к щеке успокоившегося Суитинга. Собачка прильнула к ней, словно чувствуя, как страдает ее хозяйка.
Всю свою жизнь Мередит старалась доставить всем радость и заботиться обо всех. Похоже, что и теперь ничего не менялось. Здесь, в Керкланде, она мало, что значила для окружающих. И это было еще хуже, чем в Пинакре. Там хоть кто-то был ей признателен, а здесь… Здесь на нее смотрят как на источник «удовольствия».
Глава пятая
На следующее утро Роланд, скакавший верхом на своем Каладане, на повороте дороги увидел впереди маленькую, закутанную в длинный шерстяной плащ фигурку. Сомнений в том, кто это, быть не могло. Разумеется, Мередит, его жена.
Он нахмурился. Их расставание накануне вечером оставило его с ощущением неудовлетворенного желания и немалого раздражения. Строптивая мегера! Стоя со щеками, пылающими от его поцелуев, она прикрывалась, как щитом, своей мерзкой собачонкой. И отвергла его внимание, словно он был каким-нибудь мальчиком на побегушках, а не мужем, права которого были освящены церковью. К тому же снова не сказала, почему заставила его обманным путем жениться на ней.
Все это вместе вызвало у него новый прилив злости.
Но он тут же сказал себе, что нечего глупить. Он ни в чем не уступал леди Мередит, которая вела себя вызывающе. И какое бы отвращение к нему она ни демонстрировала, на самом деле она была к нему неравнодушна. Его тело напряглось при воспоминании о том, какой готовностью… нетерпением… дышала она перед тем, как… эта визгливая тварь не помешала им.