— Ставим дополнительный якорь, — доносит ветер Вселенной их слова. — Достали резак, перерезаем тесьму. Теперь снова прячем резак… Ох ты, поправь…
— Остерегайтесь удара якоря по стеклу лица! — еще и еще раз предупреждает Земля. — Секунда в секунду идете по циклограмме. Слышим ваше тяжкое дыхание.
— Это я тут кручу… — прозаически бурчит бортинженер, как будто дома, в гараже, закручивает гайку.
На самом деле он там прикручивает винтами защитный, кожух на поручень. Чтобы металл, раскаленный на Солнце, не жег ладонь через перчатку. Учет времени строгий: на приведение площадки в рабочее состояние отведено всего восемь минут.
Белый чемодан ДСБ с наклеенной на крышке инструкцией летает возле них на фале, как собачонка на привязи. Тычется в них, напоминая о себе, они пока отмахиваются: погоди! Но вот и до него доходит очередь.
— Только теперь поаккуратнее, — снова взывает Земля. — Сами понимаете, упустите — потом его уже не поймаешь… Саша, готовь лебедку.
— Расфиксирую! — отвечает Саша, стоя в якоре. — Пружинку выбросить или закрепить где-нибудь?
— Выбрасывай! — разрешает Земля запуск нового искусственного спутника, маленькой отслужившей пружинки.
— Выбираем слабину лебедки, трос идет пока туго, — докладывает Саша. — Задевает за ручку…
— Где? — любопытно и командиру. — Дай-ка я разберусь…
— Если задевает — немножко сдвиньте! — тут же передает Земля наверх совет кого-то из конструкторов. — Вращаете по часовой стрелке?
— Да, если смотреть от себя, — вносит точность Саша.
— Саша, отдохни, — предлагает ему командир.
— Нет… Я могу крутить, — вошел Саша в спортивный азарт.
— Все, выбрали слабину!
Уже больше витка они на палубе, а всего только идут пятнадцатый, шестнадцатый, семнадцатый пункты циклограммы. Минута, две, три… Самая длительная пока операция — номер восемнадцать. «Стыковка наконечника троса СБ со штырем ДСБ, выдергивание троса из зажима и выбор слабины троса». Целых четыре минуты. Когда ставится галочка «сделано», для земных инженеров эта техническая строчка звучит радостной песней.
— Саша, повнимательней с ногой! — следит Земля за тем, как вьются вокруг монтажников фалы. А Саша, выпустив из чемодана стыковочные штыри, насаживает контейнер на свое место, к основанию панели.
Тут они снова улетают из зоны. И до новой встречи должны состыковать электроразъемы ДСБ, еще раз выбрать слабину троса, приготовиться к подъему паруса и передохнуть в темноте.
Но возвращаются в зону с перевыполнением плана. Парус уже почти поднят.
— До полного раскрытия панели осталось 5—6 сантиметров! Фиксатор подошел к ловителю! Есть вход наконечника в ловитель! Бортинженер приступил к закреплению электрокабелей к лебедке!
Вот и все. В принципе — как подъем флага на мачте пионерского лагеря. Тянешь тросик (только тут рукояткой) — и флаг ползет вверх, а здесь растягивается гармошка ДСБ. Но снова умножьте все это на черноту неба, голубизну округлого земного горизонта, неземной отсвет на фигурах и надстройках. Два матроса Вселенной на палубе поднимают солнечный парус. И кажется, их корабль, наращивая скорость, все стремительней рассекает пространство космоса…
…Через сорок восемь часов эта фантастическая картина повторилась, только в более, эффектном варианте. Огромный золотистый парус по команде с Земли совершил плавный и торжественный поворот к космонавтам «свободным» боком. («Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом…») Под более уже уверенные крики: «Давай, давай, пошел!» — начался подъем второго дополнительного паруса. По голосам команды чувствуется, насколько спокойнее и раскрепощеннее действует она во втором выходе на палубу.
— Так и хочется перчатку снять! — Это Саша Александров вяжет на парусе космические «морские узлы».
— Ни в коем случае делать этого нельзя! — делает Земля вид, что принимает шутку всерьез. — А ты, Володя, за левой ногой присматривай! Она у тебя немножко бесхозная. У тебя сзади дополнительный поручень, если б ты перестыковал свой фал повыше, тебе легче бы было…
Земля не разделяет приподнятости настроения экипажа. Он понимает: рано. Ей еще положено тревожиться, вздрагивать, переживать. И, выпуская «Протонов» в уже знакомую, кажется, обстановку, Рюмин все же напомнил и во второй раз о подстерегающих рифах на каждом шагу: