Однако, приподнявшись, она увидела только Ри, свернувшегося в спальном мешке возле двери. Он еще спал, и солнечный свет играл в его золотистых волосах. Кейт не помнила, как он вошел в ее комнату... Ри настоял на том, что должен проверить нижние этажи, прежде чем лечь. Кейт не могла понять, почему он не занял вторую половину ее постели. Однако - из чувства противоречия, что ли, - была рада тому, что он не сделал этого. Кейт не знала, каким образом сумела бы объяснить призракам, обитающим в ее памяти, почему делит с Сабиром свою постель в Доме Галвеев.
Бесшумно выскользнув из-под покрывала, Кейт подошла к восточному окну. Она положила руки на подоконник и заглянула в укромный садик, располагавшийся под окном. Некогда он был прекрасен, полон цветущих глициний и кустов жасмина - ночного и красного. Во время нападения на Дом Сабиры сожгли сад, и теперь землю затянули сорняки, а обгорелые ветви и водоросли засорили фонтан, заставив его умолкнуть. Кейт крепко зажмурила глаза. Лучи утреннего солнца целовали ее в лицо, напоминая о счастливых днях, когда она точно так же стояла возле этого окна, а последние отголоски колоколов сделали эти воспоминания еще отчетливее.
Прежде, в это самое время она могла бы услышать доносящийся из соседней комнаты голосок сестрички Лорианн, жалующейся на то, что ее сестра-близняшка Марсианн вновь без спросу взяла ее одежду. Внизу, в холле, братья ее уже гонялись бы друг за другом, выражая свое нежелание идти в парниссерию на утреннюю службу. Звенел бы голос матери, обсуждавшей со своей невесткой достоинства и недостатки учителей или поведение каких-нибудь родственниц из боковых ветвей. Племянники и племянницы, кузены, дяди и тети сейчас смеялись бы, переговаривались, делились мнениями на самые разнообразные темы - от продуктов питания до одежды и далее вплоть до политики. По коридорам сновали бы слуги... они стучали бы в двери, приносили бы завтрак, чистую одежду, только что срезанные цветы, свежие простыни. Заботы взрослых и игры детей, течение повседневности делали бы дом живым.
Но сейчас он был мертвым, безмолвным, холодным, подобно склепу, лишенным дыхания жизни, и пустые комнаты внутри осиротелых стен наполняла одна только боль воспоминаний.
Слезы вскипели в уголках ее по-прежнему закрытых глаз, стиснуло горло. "Вот я стою здесь, - думала Кейт. - У меня есть Зеркало Душ... Я пересекла половину мира... прошла сквозь ад, чтобы получить его. И вот оно здесь, а я не могу ничего изменить. Я не могу вернуть назад хоть кого-нибудь из родных. И не могу сделать ничего, как не могла бы, просто оставшись здесь и не скитаясь по свету".
Впрочем, это неправда. Если бы она осталась здесь, то погибла бы вместе со всеми. Тогда бы не пришлось ей сейчас бродить по мертвому дому, оплакивая свою семью.
Теплые руки обхватили ее за талию, а губы мягко прикоснулись к затылку.
Кейт открыла глаза и посмотрела на далекую синеву гор, на теплое и золотое солнце, на светлые стены Дома.
- Мне так не хватает их, - прошептала Кейт.
- Я все понимаю.
- Я хочу, чтобы они вернулись.
Руки Ри напряглись, он привлек ее к себе.
- Я знаю это.
- Они мертвы. Их нет больше. Я никогда не увижу их, никогда не смогу сделать что-нибудь - что угодно, - чтобы изменить это.
Он припал щекой к ее щеке, и Кейт почувствовала влагу на своей коже.
- Прости меня. Прости за то, что сделала моя Семья. Мне так горько оттого, что ты теперь одинока. Если бы я только мог хоть что-нибудь изменить, то непременно сделал бы это. Я люблю тебя, Кейт. Я никогда не причинил бы тебе подобной боли.
Лицо ее было залито слезами.
- Я знаю, - сказала она, повернулась и прижалась лицом к груди Ри.
Ее родители, братья и сестры ушли навсегда. Никакие чары не могут вернуть их к жизни. Таковых просто не существует в природе. Смерть - это грань, и они перешли через эту грань без нее. И наконец, осознав это, Кейт не удержалась от рыданий.
И пока она выплакивала свое горе, Ри держал ее в объятиях и молча гладил по голове, словно ребенка; ничего не говорила и она.
Наконец Кейт глубоко и неровно вздохнула и отодвинулась от него. Вытерев слезы рукавом, она взглянула на него:
- У нас много дел. По-моему, пора взяться за них. Ри кивнул. Кейт положила ладони на его грудь, привстала на цыпочки и поцеловала его:
- Я люблю тебя.
Он вновь привлек ее к себе. Лучи солнца согревали ее затылок подобно материнскому поцелую, а близость Ри вливала в нее новые силы. Наконец она почувствовала себя готовой к встрече с пустотой Дома.
Алви и Ян уже поджидали их в коридоре.
- Я полагал, что нам нужно поскорее заняться делами, - заметил Ян.
Ри изогнул бровь:
- Сейчас еще достаточно рано.
- Я голодна, - сообщила Алви. - Мы с Яном уже перекусили кое-чем из дорожных припасов, но Кейт говорила, что здесь в кладовых найдется еда повкуснее.
- Нам не придется жить на скудном пайке или спускаться в город за необходимым, - подтвердила Кейт. - Запасов на случай осады Дома должно было хватить на целый год тысяче человек. Нам четверым этого хватит до конца наших дней, если только еда не испортилась. - Она улыбнулась Алви. - Ты не будешь голодать. Нужно только сразу определить, какие продукты у нас есть, где они лежат и в каком они состоянии. А потом поднимем наверх еды на неделю или на две, чтобы не пришлось спускаться в кладовые каждый день. Закончим с этим, тогда подумаем, что делать дальше.
- Драконы вывезли отсюда бездну припасов, - сказал Ян. - Боюсь, что результаты поисков разочаруют тебя.
- Не сомневаюсь, что они очистили основные хранилища. - Кейт пожала плечами. - Но осадные припасы были хорошо замаскированы. Их предназначали на случай крайней необходимости и сложили в таких местах, где врагам было бы трудно обнаружить их.
- Сабиры, а потом и Драконы... извлекли информацию из уцелевших Галвеев, - негромко сказал Ян.
Он осторожно сформулировал свою мысль, опустив слово "пытки", однако Кейт угадала его в интонациях его голоса и по тому, как он отвернулся от нее. Она напряглась, почувствовав, как похолодела ее кровь. При виде картин, возникнувших в ее мозгу, хотелось кричать. Однако Кейт, сохраняя непринужденность голоса, ответила: