Ее лицо стало серьезным, а глаза тревожно потемнели.
– Я хочу кое-что спросить, Джек. Тебя действительно не волнует то, что произошло со мной в Испании?
Его взгляд смягчился.
– Напротив, очень даже волнует… но не по тем причинам, что беспокоят тебя, любовь моя. – Он рванул ее к себе. – Меня волнует, что ты испытывала страдания и страх, что голодала и находилась в опасности, и тебя некому было защитить. Меня заботит, что ты осталась без поддержки и помощи, в которых так нуждалась, что стала предметом сплетен, жестокого обращения и даже хуже. Меня тревожит, что ты пришла в пустой дом и столкнулась с лишениями. И меня страшно волнует, что тебе пришлось зарабатывать на жизнь, скребя мои полы и терпя мой отвратительный нрав…
Его голос дрогнул и затих, Джек крепче сжал Кейт, сотрясаясь от переполнявших его чувств. Спустя некоторое время он перестал дрожать, его хватка изменилась. Губами он нашел губы Кейт – бесконечно нежные, бесконечно любящие.
– Клянусь, Кейт, ты больше никогда не будешь голодать, бояться, и никогда больше не испытаешь боль одиночества. Пока я жив, не позволю этому случиться. И еще я клянусь всю жизнь любить и защищать тебя.
Она ослабела от облегчения и радости.
– А я тебя, любимый, – шепнула Кейт.
И это было все, что она успела сказать, прежде чем его рот снова нашел ее.
После долгой и нежной паузы Джек добавил:
– Кроме того, я твердо убежден… – Он двинулся в узнаваемой эротичной манере, на его лице появилась дерзкая усмешка: -…твердо убежден, что девственности совершенно нет места в браке.
Сбитая с толку ощущениями, которые вызвали его движения, Кейт медленно осознавала значение слов Джека, но понемногу догадалась о причинах его порочной насмешливой улыбки, смеха, глубокой страстной любви и понимания в синем взоре. Кейт хихикнула, ленивый смешок вырвался и у майора, когда он усилил объятия и прижал ее к себе как можно крепче.
Через несколько мгновений Кейт опустила его подбородок так, чтобы видеть глаза. В ее влюбленном взгляде таился озорной намек:
– Итак, ты клянешься всегда любить и защищать меня…
– Всегда, милая.
– И убедишься, что я больше никогда не буду испытывать голод?
– Конечно.
– И обещаешь убивать для меня пауков.
– Сколько твоей душе угодно.
– И никогда не заставишь скрести твои полы.
– Нахалка! – Дразня, он щелкнул ее по носу. – Если помнишь, это была не моя идея.
– О да, теперь припоминаю. Ты предпочитаешь грязные полы, – знающе кивнула Кейт.
Низкий насмешливый рык и быстрый крепкий поцелуй стали ей ответом.
– И ты даешь слово, что мне больше не придется иметь дело с твоим «дурным нравом»?
Она потянулась и стала накручивать прядь его темных волос на свой палец. Затем слегка дернула, чтобы Джек хорошенько ее понял.
Зловещий взгляд сверкающих глаз заставил ее хмыкнуть.
– Это от многого зависит, – сказал он строго.
– От чего, дорогой? – промурлыкала она, невинно хлопая ресницами.
– От таких вещей, как например, будут ли кофейники и вазы оставаться на столах или летать по воздуху.
– О, даже и не знаю, смогу ли я пообещать такое, – поморщилась Кейт. – Видишь ли, кофейники так непредсказуемы.
– М-м-м, – протянул майор. – Вероятно, мне понадобится двадцать или тридцать лет, чтобы понять смысл жизни кофейников.
– О нет, – с нежностью в голосе не согласилась Кейт.
Джек насмешливо посмотрел на нее. Его сердце глухо стучало от неприкрытого обожания, которое исходило из ее глаз.
– Намного дольше, мой дорогой, намного, много дольше, – прошептала она и, дотянувшись, прижалась губами к его.
Эпилог
– Не урони меня, негодник!
– Тихо, девчонка! И прекрати извиваться, или я действительно уроню тебя!
Хохочущую Кейт Джек перенес через порог, затем глубоко и крепко поцеловал и, улыбаясь, поставил на ноги. Та, кто три недели назад согласилась стать его женой, просто светилась. Так ярко, что ему захотелось поцеловать ее еще раз. И еще.
Сияющие Карлос, Марта, Милли и Флоренс наблюдали со стороны. В конце концов, Кейт догадалась об их присутствии. Покраснев, она дернула Джека за рукав и кивнула. Мгновенно их окружили домашние.
Слуги внесли закуски, все поздравляли друг друга, а девушки собрались вокруг, восхищаясь платьем Кейт.
Вдруг подошла Марта с толстым конвертом, на ее лице застыла извиняющаяся улыбка:
– Мне так жаль вас прерывать, мистер Джек, но это письмо лежит здесь две недели кряду, и я заволновалась. Оно из Лондона и кажется очень важным.
Джек взял конверт и, нахмурившись, повертел в руках.
– От поверенных, – мрачно добавила Марта. – От поверенных не бывает хороших известий. Прошу прощения, сэр.
Она вышла, отозвав из комнаты остальную прислугу.
Джек вскрыл конверт и просмотрел листы. Затем сел со странным выражением на лице. Обеспокоенная, Кейт бросилась к нему:
– Что это, Джек? Плохие новости? Это же не от твоей бабушки?
– Нет. Это не плохие новости, – произнес Джек странным голосом. – Вот, прочти сама.
Кейт взяла бумаги. Сверху лежало письмо от поверенного, в котором тот сообщал, что имеются инструкции, которым ему надлежит следовать при наступлении определенных обстоятельств. Кейт нахмурилась. Это весьма озадачивало. Она перешла к следующему листу.
– Джек! – выдохнула Кейт.
– Читай, любовь моя, – попросил он. – Я сам пока в это не верю.
Кейт прочла:
«Джек, мой дорогой сын!
Когда ты получишь это письмо, мои поверенные уже или настояли, чтобы ты окончательно и бесповоротно разорвал отношения с Джулией Давенпорт, или прошел год и один день со дня мой смерти. Смею надеяться на первое.
В любом случае, ты унаследуешь все, что ожидал. Я никогда не собирался оставлять тебя нищим. Мое завещание лишь уловка умирающего, дабы освободить тебя от этой женщины.
Доктора сказали мне, что я умру в считанные недели, поэтому прилагаю все усилия, чтобы ты действительно смог стать счастливым. Знаю, мои действия причинят тебе боль, сын, и очень сожалею. Но поверь, это для твоего же блага.
Джулия Давенпорт – гарпия, Джек, вероломная жадная гарпия. Я рассчитываю, что она откажется от помолвки, когда узнает о лишении тебя наследства. Лелею мечту, что ты будешь не сильно страдать, мой мальчик. И надеюсь на твое прощение.
Это жестоко, понимаю, потому что ты всегда выказывал себя любящим сыном, даже когда мы ссорились. Но я так хочу, чтобы ты был счастлив, Джек. Нет ничего более важного, чем истинная любовь. Твоя мать и я были очень счастливы, и мое сердце умерло вместе с ней. Ты так похож на нее, мой дорогой сын, и я точно знаю, что она никогда не простила бы меня, если бы я ничего не предпринял для твоего благополучия.
Найди другую женщину, Джек. С настоящим и любящим сердцем, которая полюбит тебя за то, каков ты есть, а не за удачу или положение в обществе. И когда ты ее найдешь, Джек, сразу женись на ней и никогда не отпускай.
Я буду носить пятьсот фунтов и расписку на этот проклятый «Севеноукс» с собой везде, куда бы ни отправился в мои последние дни, чтобы ты не оказался совсем без средств. И мне известно, что твои бабушка и сестра присмотрят за тобой. Тебя очень любят, сын.
Надеюсь, ты найдешь в себе силы простить отцовское вмешательство. Да хранит тебя Господь.
Твой любящий отец»
– О, Джек, он очень любил тебя…
Кейт была вся в слезах.
Не в силах произнести ни слова, Джек просто обнял жену. После долгого молчания он произнес срывающимся голосом:
– Я нашел женщину с настоящим любящим сердцем, отец. Вот она, здесь…