- Куда прёшь, гниль помойная!
- Ну, меретта, всем богам молись, чтобы мы на один рудник не попали! - процедил сквозь зубы малолетний правонарушитель. - Там я тебе матку через глотку вырву!
- Это тебе, сопляк, надо небожителей благодарить, что у меня руки связаны, - насмешливо фыркнула девушка, на которую уже давно не производили впечатление ни грозно выпученные глаза, ни громогласные угрозы.
Содержание ответа и его тон явно озадачили правильного пацана, который тут же замолчал, потирая ушибленный бок.
- Ловко она тебя, Сухан, - хрипло рассмеялся узник в вытертой овчиной безрукавке поверх двух рваных туник. - А ещё хвалился, будто драться умеешь.
Кто-то рассмеялся. Парнишка огрызнулся, послав всех к Такере. Но большинство арестантов, казалось, совсем не заметили этого маленького междусобойчика. После того, как они покинули тюремный двор, их поведение разительно переменилось. Мужчины разной степени зрелости шли молча, казалось, полностью погрузившись в свои думы. Даже Кирса с Вилпой притихли, время от времени ёжась то ли от холода, то ли от невесёлого предчувствия.
Мерно шагавшая по улицам Этригии процессия вызывала нешуточное любопытство прохожих. Причём Ника сразу сообразила, что именно она больше всего притягивала взоры горожан. Люди показывали пальцем на неё, тихо переговаривались. Какая-то женщина в цветастой накидке, выслушав свою спутницу с крысиным лицом записной сплетницы, охнула, прикрыв рот рукой, и уставилась на узницу расширенными от ужаса глазами.
Та надвинула покрывало на глаза. Несмотря на успокоительные слова Ротана, перспектива угодить на рудники уже не казалась такой туманной.
"От кола он, может, меня и отмажет, - с тревогой думала попаданка. - А вот загреметь на каторгу - вполне возможно".
Мелькнула шальная мысль о побеге. Пусть руки связаны, но ноги свободны, а арестантов столько раз проводили мимо узких, терявшихся в глубине квартала переулков. Ей бы только на пару минут оторваться от погони, а там можно разрезать верёвки и затеряться в большом городе.
"Который я совсем не знаю", - горько вздохнула Ника, понимая полную бесперспективность подобного плана. Чудо само по себе - явление достаточно редкое. Но даже если допустить, что оно случится дважды, и ей не только удастся скрыться от стражников, но и добраться до дома Асты Бронии, вряд ли та захочет ей помочь. Одно дело подыскать адвоката за чужие деньги, и совсем другое -- прятать беглую преступницу.
Занятая грустными мыслями девушка не заметила, как их скорбное шествие приблизилось к форуму. В уши мягко, но настойчиво влезал многоголосый шум, а в конце улицы показалась заполненная людьми площадь.
Хмурясь, горожане расступались перед бодро шагавшим претором, невольно выстраиваясь в две шеренги, образуя коридор, по которому двигались стражники и связанные по рукам арестанты. Мужчины, из которых в основном и состояла толпа, также тыкали в сторону Ники пальцами, таращась сотнями любопытных, осуждающих и просто равнодушных глаз.
Вдруг девушке показалось, как чей-то взгляд полыхнул чистейшей, неподдельной ненавистью, и над притихшим форумом раздалось пронзительное:
- Богохульница! Мерзавка! Потешаться над нами вздумала?! Сколько рудокопов теперь погибнет из-за тебя!?
Немолодой человек в заплатанном плаще, покраснев и выпучив налитые кровью глаза, надрывался, потрясая над лохматой головой сжатыми кулаками:
- Казнить её! На кол, чтобы другим неповадно было!
- На кол! - дружно поддержали крикуна зеваки. - Смерть потаскухе!
Ника с трудом удержалась, чтобы по примеру Кирсы не втянуть голову в плечи.
- Не дадим чужакам позорить Этригию! - внезапно грянуло совсем рядом, и в её сторону устремилась сутулая фигура, показавшаяся удивительно знакомой.
- Прости, владыка Дрин! - верещала Калям. - Отомщу я за поругание твоё!
Стражник попытался остановить безумную старуху, но на пути у него вдруг оказался мужчина в меховой безрукавке поверх серой туники с рукавами, а другого охранника схватил за копьё молодой парень с горящими глазами истинного правдоруба.
Арестантка шарахнулась в сторону, только сейчас заметив блеснувшее в руке бывшей сокамерницы лезвие. Не зная, что ещё предпринять, девушка в отчаянии сорвала с головы покрывало и швырнула в лицо Калям.
Люди вокруг заорали, словно футбольные фанаты на финале кубка чемпионов.
Полоумная старуха замешкалась от неожиданности. Да и прожитые годы резвости не добавляли, так что стражник успел вырвать оружие из цепких пальцев юноши и, не задумываясь, ткнул тупым концом в спину Калям.
Тоненько, по-заячьи завизжав, она неестественно выгнулась, и тут Нику сзади кто-то с силой толкнул прямо на неё. Глаза фанатичной почитательницы владыки подземного царства вспыхнули радостью.
Но девушка успела подставить под удар связанные руки. Тонкое, сточенное лезвие рассекло верёвку, попутно вспоров кожу на обратной стороне ладони.
В этот момент рассвирепевший стражник вонзил копьё в спину издавшей победный клич Калям. В горле старухи заперхало. Она ещё раз взмахнула рукой с зажатым в сухоньком кулачке ножом. Но с губ на подбородок уже поползла кровавая пузырящаяся пена. Выцветшие от времени глаза несчастной женщины прояснились, делая её чем-то похожей на обиженного ребёнка.
Это оказалось настолько неожиданно, что Ника едва не попыталась поддержать бывшую сокамерницу, когда ноги той подломились в коленях.
Опомнившись, девушка отвернулась, напоровшись на насмешливо-презрительный взгляд Сухана. Видимо, этот поганец и толкнул её на нож.
Кругом стоял невообразимый ор. Люди кричали, размахивали кулаками. Кто-то склонился над застывшей в неестественной позе Калям. Претор метался, пытаясь восстановить какое-то подобие порядка.
Повинуясь его командам, стражники согнали арестантов в кучу, оградив их копьями, как барьером. Путешественница почувствовала, что не может позволить себе упустить такой подходящий момент. Лошадиная доза адреналина заставила кровь бурлить, словно только что раскупоренное шампанское. Не обращая внимание на боль и кровотечение, девушка разорвала уцелевшие волокна верёвки и, развернувшись, ударила стоявшего слева Сухана.
В своё время Наставник заставлял её многократно отрабатывать данный приём. Изначально он предназначался для вооружённой кинжалом руки. Но удар и простым кулаком по печени получился очень болезненным.
Вскрикнув, парнишка стал заваливаться на мостовую, а Ника, достав из-за пояса свёрнутый льняной платочек, принялась торопливо перевязывать рану.
- Возьми, - вдруг услышала она над ухом. - Прикройся.
Тот самый конвоир, кто лишил её кошелька, протягивал поднятую накидку. Заметив, что руки арестантки свободны, он резко насторожился.
- Это не я! - поспешила оправдаться девушка. - Старуха хотела порезать ножом, я защищалась. Вот она по верёвке и полоснула.
- Господин Курий! - крикнул добросовестный стражник, глядя, как собеседница поспешно накидывает покрывало. - Тут одна развязалась!
-Кто такая? - раздражённо отозвался претор.
Он с мрачно-унылой физиономией выслушивал гневную речь представительного мужчины в белом плаще.
Путешественница узнала одного из тех магистратов, которых она видела на ступенях базилики, и к кому по глупости обратилась за помощью в свой первый день пребывания в Этригии.
Глянув на узницу, продолжавшую аккуратно бинтовать раненую кисть, стражник, поколебавшись, ответил:
- Госпожа Юлиса.
Первый раз назвав её по фамилии.
С тоской глядя вслед гордо удалявшемуся члену городского совета, претор раздражённо махнул рукой.
- Некогда нам возиться. Пусть так идёт. Ты там приглядывай за ней.
- Да, господин Курий, - кивнул конвоир, перехватывая копьё, и скомандовал, словно стараясь задеть арестантку напускной строгостью.