Выбрать главу

- Шагай!

Скромно потупив взор, девушка пошла вслед за то и дело оглядывавшимися проститутками. Своим нарядом и свободными от пут руками Ника стала привлекать ещё больше внимания. Решив воспользоваться этим, она придерживала зверски болевшую кисть так, чтобы окружающие могли как следует рассмотреть стремительно пропитывавшуюся кровью повязку.

Негромкий ропот толпы прорезал пронзительный женский крик:

- Мама! Где мама?! Мамочка!

Расталкивая сгрудившихся зевак, к лежащему на мостовой телу Калям устремилась женщина в синем шерстяном плаще и сбитой на плечи накидке.

- Что же ты наделала, мамочка?! - заломив руки, дочь рухнула на колени перед матерью, и упав ей на грудь, разрыдалась.

Буквально через несколько секунд рядом очутился встрёпанный супруг, заботливо придерживавший правой рукой привязанный к поясу кошелёк. Наклонившись к жене, он что-то горячо зашептал, оглядываясь по сторонам. Прежде, чем зрители бесплатного представления заслонили его от глаз Ники, та успела заметить на его лице выражение нескрываемого облегчения.

Судьи терпеливо дожидались обвиняемых за длинным столом перед колоннадой базилики. Ступени, ведущие ко входу в главное общественное здание Этригии, были свободны, но перед ними толпились многочисленные зеваки, собравшиеся поглазеть на процесс.

Повинуясь окрику претора Курия, люди расступились, пропуская на сцену главных действующих лиц предстоящего представления.

По сторонам широкой лестницы архитектор расположил площадки с каменными чашами светильников. Арестантов подвели к правой платформе, возле стены которой они и расселись. Только Ника осталась стоять, лишь время от времени опираясь плечом о каменную кладку. Помня об аристократическом положении, она всячески старалась выделись себя из общей массы обвиняемых, твёрдо решив оставаться на ногах всё время процесса.

- Богохульница! - вновь донеслось из толпы. - Казнить её! На кол! Только так великий Дрин простит нас!

Впрочем, кричали натужно, без огонька, словно отрабатывая не слишком щедрую оплату. Видимо, поэтому призывы не получили поддержки со стороны горожан. Более того, на горлопанов, мешавших следить за процессом, кое-где громко зашикали.

Тут Нику кто-то окликнул:

- Госпожа Юлиса!

Чуть повернув голову, она увидела широко улыбавшегося Ротана и выглядывавшую у него из-за плеча Риату. Судя по сияющей физиономии адвоката, тот пребывал в полной уверенности в благополучном исходе дела, а вот рабыня смотрела на госпожу с тоской и сочувствием. Поймав взгляд девушки, молодой человек энергично кивнул.

"Золото взяли, - сделала логический вывод арестантка. - Теперь только бы не кинули. Чего доброго, отправят на рудники - тогда плакали наши денежки. И жаловаться не пойдёшь. Вот батман".

Убедившись, что его поняли, Олкад куда-то исчез, а невольница осталась. Прижав к груди небольшую корзину, она только отступила в глубь толпы, освобождая место впереди для самых любопытных.

Девушка взглянула на судей.

"Ну, и кому из них достались мои империалы? Одному магистрату или он с преторами поделился?"

Высокий, пожилой мужчина со строгим, обрюзгшим лицом задумчиво смотрел куда-то поверх голов зрителей. В кресле с высокой спинкой, прикрытый плащом, отороченным серебристым белым мехом, он словно олицетворял собой солидность и респектабельность. Со стороны казалось невероятным, что человек такой благообразной внешности способен взять у беззащитной девушки последние деньги.

Преторы по бокам смотрелись далеко не так импозантно. Один - молодой, вертлявый, - то теребил завязки плаща, то поправлял украшенную зелёными камешками пряжку, одновременно вертя головой и болтая с угодливо склонившимся перед ним мужчиной в длинном, подбитом серым мехом плаще.

Второй - старше и солиднее, - лениво перебирал исписанные листки, казалось, не обращая никакого внимания на происходящее.

Кроме документов и бронзовой чернильницы на столе расположились серебряный гонг, величиной с хорошую суповую тарелку, и странный агрегат, состоящий из ярко начищенной медной воронки и стоявшей под ним миски литра на два.

Попаданку несколько удивило присутствие этих предметов, в её понимании не имеющих никакого отношения к судопроизводству.

Всё разъяснилось при рассмотрении первого же дела.

Некий пожилой, благообразного вида лавочник утверждал, что мужчина, куковавший в тюрьме с первого дня дриниар, украл у него рулон материи.

Назвавшись грузчиком, подсудимый вызвал смех и улюлюканье зрителей, видимо, посчитавших его обычным бродягой. Но поскольку ткани у подсудимого не обнаружили, не нашлось и свидетелей, готовых подтвердить обвинение; в итоге одни слова выступили против других.

Торговец на адвоката тратиться не захотел, а грузчик явно не имел для этого средств, поэтому они обменялись гневными речами. Каждый по мере сил доказывал свою правоту, обращаясь к богам и судьям. Причём, выступать оратор имел право столько времени, за сколько сочившаяся по каплям вода перетекала из воронки в миску.

Очевидно, речь лавочника показалась суду более убедительной, и грузчика отправили на каторгу. Как с нарастающей тревогой поняла Ника, каких-либо сроков наказания не объявили, из чего напрашивался пугающий вывод, что несчастный проведёт в руднике остаток своих дней.

Следующим судили Сухана. Суть обвинений высказал претор Помп Курий Аст. Громким, хотя и по-прежнему скучным голосом он поведал о том, как этот милый юноша забрался в чужую квартиру, а обнаружив там полуслепую старушку, забил её до смерти медным светильником. Прибежавшие на крик соседи попытались схватить малолетнего налётчика, но тот сумел скрыться и лишь перед праздниками попался стражникам.

Полностью оправившись от удара Ники, юноша горько плакал, размазывая слёзы по грязным щекам, пытаясь доказать свою невиновность, уверяя, что его с кем-то спутали. В ответ претор пригласил из толпы двух свидетелей, поклявшихся именем Цитии, богини правосудия, в том, что именно этого мальчика они застали в чужой квартире, где убили старушку, и участь Сухана была решена.

Услышав приговор, юноша рухнул на колени, и вереща, как недостряленный заяц, огласил форум громогласными клятвами в своей невиновности и мольбой о пощаде.

Досадливо морщась, магистрат Проб Фаб Лиса лениво махнул рукой. Тут же вспомнив о своих обязанностях, стражники подхватили воющего паренька и потащили вниз по лестнице. Люди на площади расступились, провожая малолетнего убийцу злобными криками и улюлюканьем.

"Вот тебе и рудник, - не смогла удержаться от мысленного комментария Ника. - На колу сдохнешь, подонок!"

Очередной обвиняемый честно признался в попытке ограбления винной лавки, попросив суд принять во внимание состояние опьянения и горячее желание продолжить празднование первого дня дриниар.

Учитывая смягчающие обстоятельства, его приговорили к двадцати ударам плети. Следующий подсудимый получил тридцать плетей за пьяный дебош на форуме.

Постепенно очередь дошла и до сокамерниц Ники. Едва секретарь или глашатай выкрикнул их имена, пылавший служебным рвением стражник схватил поднявшихся на ноги проституток под мышки и почти поволок их вверх по лестнице, остановившись примерно на полпути до верхней площадки, так чтобы их могли хорошо рассмотреть с площади. Кирса и Вилра тихо поскуливали, дрожа то ли от страха, то ли от холода, видимо, всячески стараясь вызвать у зрителей жалость. Но судя по насмешливым выкрикам, горожане сочувствовать им явно не собирались.

Обвинителем опять выступил претор. Неожиданно судьи, до этого безучастно слушавшие мерно журчавшую речь Курия, встрепенулись. Подавшись вперёд, Кост Упилий Фак обменялся тревожными взглядами с Ресом Лунием Бутом, а магистрат плотнее сжал губы, став ещё суровее на вид.