Признавшись себе в этом, Ника мягко, но решительно проговорила:
— Спасибо, но ты бы рассказывала покороче, нам ещё много о чём надо поговорить.
— Как прикажете, госпожа, — вздохнула Риата, явно раздосадованная тем, что хозяйка опять не дала ей возможности блеснуть красноречием.
— Нужный дом я быстро нашла. Сказала рабыне в воротах, что принесла её госпоже письмо от господина Румса Фарка из Канакерна. Госпожа Аста Брония меня почти тут же приняла. Вы простите, госпожа, только я ей всё рассказала. Уж очень настырная она. До мельчайших подробностей выпытывала.
Женщина виновато посмотрела на хозяйку, сочтя нужным пояснить:
— Ну, кроме того, о чём вы говорить запретили.
— Правильно сделала, — одобрила её действия арестантка. — И что Аста Брония?
— Не поверила, что вы дочь Лация Юлиса Агилиса, — голос собеседницы упал почти до шёпота.
— И ты показала ей письма отца, — усмехнулась девушка.
— Пощадите рабу глупую, — забубнила Риата, скромно опустив глазки. — Только иначе она бы со мной разговаривать не стала. Как бы я тогда смогла вам помочь?
— Да, я понимаю, — успокоила её хозяйка. — Деньги в шкатулке нашли?
— Пятьдесят империалов, госпожа, — кивнула рабыня.
— Десять сразу отдай Асте Бронии, — распорядилась Ника. — В благодарность за хлопоты, и попроси разрешения пожить у неё до суда.
— Сделаю, госпожа.
— Письма она читала?
— Нет, госпожа, — покачала головой собеседница. — Даже не распечатала. Только имена адресатов посмотрела и всё. Потом она меня на кухню отправила и велела накормить.
Невольница подробно пересказала разговор с Олкадом Ротаном Велусом, особо напирая на то, что он оказался гораздо более недоверчивым, чем госпожа Брония, и грозил Нике всяческими карами за самозванство.
Та отмахнулась.
— Не он один.
Несмотря на откровенный скептицизм и нескрываемые сомнения, адвокат добросовестно выполнил поручение подзащитной и рано утром передал Риате распоряжения её хозяйки.
— Я, госпожа, сразу же на рынок пошла купить, что вы приказали.
— Как догадалась стражникам брагу захватить? — улыбнулась девушка.
— Моего бывшего хозяина, Тита Невия Квинтома, три раза в тюрьму сажали, — охотно пояснила рабыня. — А охранники в них везде одинаковы. Любят выпить и закусить на дармовщину.
"Ну, это не только стражники любят", — подумала Ника, оглядываясь.
Проститутки скромненько сидели на лежанке, бросая в её сторону любопытные взгляды, а Калям чем-то шуршала у себя в углу.
Хлопнула дверь.
— Эй, ты там, выходи! Хватит болтать! Дай вам волю, вы до утра языками трепать будете!
— Ещё немножечко, господин! — испуганно охнула Риата и посмотрела на хозяйку в ожидании распоряжений.
— Принеси завтра после обеда ещё еды, — торопливо заговорила та. — Пять империалов отдай господину Ротану, когда он спросит.
— Слушаюсь, госпожа.
— Ну, и походи по городу, поболтай с рабами. Попробуй узнать, что обо мне говорят.
— Слушаюсь, госпожа, — всхлипнула невольница.
— Живей, камень Питра тебе в зад! — рявкнул тюремщик. — Долго мне ждать?
— Иди! — махнула рукой девушка. — Не зли его зря.
— До свидания, госпожа, — закивала Риата. — Да хранит вас Анаид и другие небожители.
— Передай госпоже Бронии, что я не забуду её доброту! — уже в спину крикнула Ника, вспомнив, что за всё время разговора забыла выразить благодарность чужому человеку, проявившему к ней участие. Деньги — это, конечно, хорошо, но и доброе слово не помешает, оно, как известно, и кошке приятно.
Арестантка стояла, вцепившись в деревянную решётку, краем уха слушая ворчание недовольного стражника, и думала, что один друг, кажется, у неё здесь всё-таки появился.
При всей своей любвеобильности, вороватости и прочих маленьких недостатках, Риата оказалась верной спутницей, не бросившей хозяйку в самых крутых передрягах.
"Я должна её освободить! — внезапно решила попаданка, но вспомнив реакцию рабыни на предложение жить своей жизнью, поправилась. — Вернее, сделать отпущенницей. А там захочет — пусть со мной остаётся, не захочет — уйдёт. Только надо узнать, что для этого нужно. Хотя бы у того же Ротана. Он юрист, значит, должен знать".
"Ты сама сначала отсюда выберись", — возвращаясь к печальной действительности, усмехнулась девушка, отряхивая ладони от прилипшей грязи.
Вернувшись на лежанку, она расстелила поверх прелой соломы тряпочку и торжественно водрузила на неё половину загадочной птицы. Сокамерницы застыли с открытыми ртами.