Девушка вспомнила рассказ Наставника о том, как в одной из знакомых ему семей отец выгнал сына из дома вроде как за то, что тот стал заглядываться на мачеху. Молодому человеку даже не пришло в голову обращаться в суд или просить защиту у властей, поскольку по местным законам глава семьи имеет полное право распоряжаться жизнью его членов. Помыкавшись по друзьям и знакомым, парень пошёл служить в легион, ибо ничего другого ему не оставалось.
А она Септисам даже не дочь. Станет артачиться — её просто объявят самозванкой и продадут в рабство. У сына того радланина хотя бы друзья были, у неё никого. А если сбежать?
Ника криво усмехнулась своему отражению в зеркале.
"Куда? Это в лесу можно попробовать выжить, а среди людей без защиты, без денег в два счёта сгинешь. Нет, это не выход. Надо отыскать способ расстроить свадьбу. Но как?"
— Всё, госпожа! — прервала её грустные размышления довольный голос Риаты. — Теперь вы прекрасны, как сама Диола!
После пристального осмотра себя в зеркало настроение девушки немного улучшилось. Без всякого лака, с помощью лишь расчёски и шпилек рабыня умудрилась уложить её волосы в красивую, довольно сложную причёску, вроде бы и напоминавшую те, что хозяйка видела у горожанок, но гораздо изящнее.
— Ты просто волшебница! — охнула Ника.
— Для вас всё что угодно, госпожа, — поклонилась явно довольная похвалой невольница.
Со стороны прихожей долетел дребезжащий звон медной пластинки.
— Вот и гости пожаловали, — пробормотала девушка, скомандовав. — Закрой дверь, зажги светильник.
— Простите рабу глупую, госпожа, — залепетала Риата, уперев взгляд в пол. — Только вдруг госпоже Септисе это не понравится?
Она замялась.
— Что не понравится? — озадаченно вскинула брови хозяйка. — Говори, я за подсказку только спасибо скажу.
— Солнце ещё не село, госпожа, — по-прежнему не поднимая взгляд, пробубнила рабыня. — А масло дорогое.
Несколько секунд девушка бестолково хлопала глазами. Однако, собеседница явно не шутила, поскольку знала, что за подобный юмор можно схлопотать не только устное взыскание.
— Тебе Септиса что-то сказала? — понизив голос до шёпота, попробовала прояснить ситуацию Ника.
— Нет, что вы, госпожа! — отстранилась невольница.
— Тогда с чего ты решила, что ей не понравится, если у меня в комнате будет гореть светильник? — усмехнулась Ника, вновь посмотрев на себя в зеркало.
— Я случайно услышала, как Трита с Эминеем разговаривала, — воровато оглядевшись по сторонам, склонилась к уху хозяйки Риата. — Трита — это…
— Я знаю, кто это! — отстранившись, оборвала её девушка. — Чего они болтали?
— Будто бы госпожа Септиса ругалась из-за того, что у вас всю ночь светильник горел! — выпалила рабыня.
— А она откуда узнала? — нахмурилась собеседница.
Невольница красноречиво пожала плечами.
— Ну, понятно, — кивнула хозяйка, вспомнив, что дверь в её комнату не запирается ни изнутри, ни снаружи.
"Хотя бы засов какой-нибудь приделать, — подумала она, чувствуя, как стремительно портится настроение. — Ага, кто же мне даст распоряжаться в чужом доме? Вот батман, денег куры не клюют, а на масле экономят!"
— Тогда просто закрой дверь! — распорядилась Ника, поднимаясь.
Закутавшись в плащ, она уселась на скамейку и стала бездумно наблюдать за подготовкой к приёму дорогих гостей. Суетились рабы, несколько раз туда-сюда прошла хозяйка дома.
Из комнатки напротив выглянула любопытная мордашка Гэаи. Заметив двоюродную сестру, девочка, видимо, решив, что та скучает, поспешила составить ей компанию.
— Госпожа Юлиса, — сказала дочка регистора Трениума, чинно усаживаясь рядом. — Вы же плавали по Западному океану, правда?
— Правда, — кивнула погружённая в свои мысли собеседница.
— Расскажите, какой он?
— Огромный, — проговорила девушка. — Настолько, что человек просто не в силах вообразить…
Помимо собственных впечатлений попаданка добавила кое-что из школьного курса географии, и дочка регистора Трениума слушала её с горящими глазами и полуоткрытым ртом.
Их познавательную беседу прервал появившийся из гостевой части дома раб.
— Госпожа Юлиса, вас зовёт господин Септис.
— Извините, госпожа Гэая, — Ника встала, пряча волнение за лёгкой улыбкой. — Мы ещё поговорим с вами как-нибудь в другой раз.
В переднем дворике светильники ещё не зажигали, хотя сумрак уже сгущался, сглаживая очертания предметов и размывая краски.