Хозяин дома расположился в кресле за столом, а гости — на сиденьях без спинок.
По красной полосе на белом плаще девушка сразу определила сенатора в толстом мужчине с двумя подбородками и родимым пятном на обширной лысине, тут же потеряв к нему интерес.
Поскольку Постум Аварий Денсим сидел к ней спиной, то, чтобы увидеть невесту, ему пришлось повернуться вполоборота. В таком положении Ника не могла судить ни о его росте, ни о телосложении, которое скрывал наброшенный на плечи плащ, но широкое лицо с грубыми чертами и глубоко посаженными глазами ей сразу не понравилось.
— Здравствуйте, господа, — чуть поклонившись, она перевела взгляд на дядюшку. — Вы звали меня, господин Септис?
— Да, госпожа Ника, — важно кивнут тот. — Позвольте вам представить своего друга, сенатора Касса Юлиса Митрора из рода старших лотийских Юлисов.
Пристально разглядывавший её гость снизошёл до лёгкого кивка.
— Очень рада вас видеть, господин Юлис, — отвесила глубокий поклон девушка. — Я собиралась в самое ближайшее время лично поблагодарить вас за помощь в благополучном завершении моего трудного путешествия. Но если небожители позволили нам встретиться раньше, позвольте выразить мою самую глубочайшую признательность.
Не поленившись, она ещё раз поклонилась, чем явно произвела на собеседника самое благоприятное впечатление.
— Да пошлют вам всемилостивейшие боги ещё много долгих и счастливых лет. А я всегда буду помнить о том, что смогла вернуться только благодаря вашей щедрости и участия к моей судьбе.
— Мы же Юлисы, — снисходительно усмехнулся сенатор. — Значит, должны помогать друг другу. Нет в мире ничего важнее кровного родства. Не так ли, господин Аварий?
— Оказывая благодеяние близком, человек угождает богам, а значит, помогает себе, — важно кивнул тот, рассматривая Нику, как товар на витрине.
Голос у потенциального жениха оказался негромким, вкрадчивым и каким-то липким, словно старая паутина.
— Господин Аварий просит у меня разрешения ввести вас, госпожа Юлиса, хозяйкой в свой дом! — торжественно объявил регистор Трениума. — Как ваш самый близкий родственник, я уже дал на это своё согласие.
Он красноречиво замолчал, глянув на племянницу так, словно приглашая высказаться.
Выдохнув, девушка почувствовала, как бешено колотится сердце, а пальцы крепко вцепились в уголки наброшенной на плечи накидки.
— Воля ваша, господин Септис. Но отец, которого я обязана почитать всё же превыше вас, наказал мне не выходить замуж до тех пор, пока не будет восстановлена попранная много лет назад справедливость, и Домилюс, наше имение, не вернётся к его законной владелице, последней из рода младших лотийских Юлисов в Империи.
Переведя дух, она внезапно уловила определённо знакомый аромат, который ей до этого в доме не встречался. Пахло явно от кого-то из визитёров.
"Странный выбор парфюма", — совершенно некстати подумала Ника.
Хозяин дома посмотрел на гостей с таким видом, будто хотел сказать: "Ну, что я говорил?"
Главный смотритель имперских дорог, нахмурившись, схватился за подлокотники, и подавшись вперёд, стал похож на готовую расправить крылья хищную птицу.
— И пусть между нами тысячи арсангов, и я его больше никогда не увижу, — с мрачной торжественностью продолжала вещать ораторша, отчаянно подыскивая слова, способные зацепить заскорузлые души слушателей.
"Может, богами пугануть?" — внезапно подумала она, возвысив голос.
— Но не вернув наши родовые земли, я предам волю отца! А это тягчайшее преступление в глазах небожителей, которое не останется без воздаяния.
Хмуро оглядев молчавших мужчин, Ника добавила паники:
— Все знают, насколько непреклонны наши боги! Вдруг они захотят покарать не только меня?
— Вы не жрица, чтобы толковать волю богов, — покачал лысой головой сенатор.
— Я всего лишь поделилась своими опасениями, господин Юлис, — потупив взор, сказала собеседница.
— Если вам так необходимо это имение, госпожа Юлиса, я готов его купить! — внезапно с апломбом заявил Аварий. — У меня уже есть двенадцать усадеб, эта будет тринадцатой. Кто сейчас владеет Домилюсом, господин Септис?
— В тысяча пятьсот тринадцатом году император пожаловал его Волсу Аттилу Веру, трибуну Второго Северного легиона, — ответил регистор Трениума. — Четыре года назад он умер. Сейчас имение принадлежит его старшему сыну Коруну, брату сенатора Сципа Аттила Кватора.
— Этот задёшево не отдаст, — покачал головой Юлис.