— К сожалению, я его как следует не рассмотрела, — нисколько не покривила душой та.
— Ну хоть то, что не такой уж он и старый, увидела? — не отставала настырная старушенция.
— Но и не молодой, — не выдержав, сердито пробурчала себе под нос Ника.
— Вам тоже не пятнадцать лет, — опережая свекровь, сухо заметила тётушка.
Старательно удерживая натянутую улыбку, племянница отодвинула тарелку. Есть уже совершенно не хотелось, зато появилось жгучее желание ответить что-нибудь вежливое и обидное. Вот только в голове, как на зло, вертелись одни ругательства.
За столом повисла настороженная тишина. Гэая с каким-то нездоровым любопытством поглядывала то на неё, то на неторопливо жующую мать.
Внезапно послышалось недовольное ворчание хозяина дома, а через несколько секунд, опираясь на плечо старого раба, появился он сам. Не обращая внимания на настороженные взгляды родственников, Итур Септис Даум торопливо проследовал в направлении уборной.
— Столь неумеренное потребление даров Диноса не делает чести благородному мужу, — с плохо скрытым осуждением покачала головой мать регистора Трениума и неожиданно поинтересовалась:
— Ника, а те дикари, у которых вы жили, вино пьют?
Рассматривая столь резкую смену темы разговора, как своего рода сигнал к примирению, девушка охотно ответила:
— В Некуиме не растёт виноград.
— А я читала, будто северные варвары делают вино из кобыльего молока, — блеснула эрудицией Гэая.
— Лошадей аратачи тоже не разводят, — усмехнулась её двоюродная сестра.
— Госпожа Ника! — окликнул её дядя, возвращавшийся из туалета уже без посторонней помощи.
— Да, господин Септис! — отозвалась племянница.
— Завтра с утра оставайтесь дома и свою рабыню тоже никуда не отсылайте, — распорядился хозяин дома, и на его красной, как кирпич, физиономии расплылась довольная улыбка. — Будем исполнять вашу клятву.
— Спасибо, господин Септис! — искренне поблагодарила девушка. — Да хранят вас бессмертные боги и пошлют ещё множество благ!
— О какой такой клятве идёт речь? — насторожилась тётушка.
Ника охотно рассказала о верности Риаты и своём обещании дать ей свободу, подкреплённом обращением к Анаид.
В отличии от самого регистора Трениума, его мать, супруга и даже дочь поддержали данное решение.
— Подобная преданность очень редко встречается у этих скотов, — проворчала Торина Септиса Ульда.
— Не даром говорится: сколько рабов, столько врагов, — усмехнулась её невестка.
— Ты правильно сделала, решив наградить свою невольницу, — одобрительно кивнула старушка.
Услышав о том, что уже завтра она может обрести свободу, Риата расплакалась, упала на колени, обещая служить верой и правдой, отдать жизнь за госпожу и т. д., и т. п.
Однако, через пару часов, помогая хозяйке раздеться, уже выглядела какой-то озабоченной. После недолгих расспросов выяснилось, что разговор за ужином имел неожиданное продолжение. Госпожа Пласда Септиса подарила рабыне племянницы старые, но ещё крепкие и довольно симпатичные сандалии.
— Они тебе не подошли? — участливо поинтересовалась Ника.
— Даже чуть великоваты, — понизила голос собеседница.
— Тогда чем ты недовольна? — удивилась девушка, присаживаясь на кровать.
— Трита предупредила, чтобы я даже не думала к их хозяйке подлизываться, — тревожным шёпотом сообщила невольница. — Она им, видите ли, уже все уши прожужжала, какая я верная и преданная. Вот я опасаюсь. Тут все рабы за неё.
Горько усмехнувшись, попаданка покачала головой. Даже в таком крошечном коллективе среди, казалось бы, одинаково бесправных людей находятся такие, кто готов вести бесконечную грызню за близость к источнику власти и материальных благ.
— Забудь, — усмехнулась она. — Если завтра утром всё получится, вечером ты будешь выше их всех.
— Да благословят вас небожители, госпожа! — всхлипнула женщина. — До последнего часа буду помнить вашу доброту.
Уже лёжа в постели, Ника внезапно вспомнила странное поведение местных невольников, попрятавшихся, едва из спальни выбрался страдавший с похмелья Итур Септис Даум.
Закутавшаяся в одеяло и плащ Риата охотно просветила хозяйку.
— У радлан издавна повелось, что глава семьи должен просыпаться первым, чтобы принести жертву на алтарь домашних богов. Видно, ваши родственники тоже придерживаются старинных порядков. Только забот у господина Септиса много… Рано встать не всегда получается.
— То есть, прячась от хозяина, рабы делают вид, будто все в доме ещё спят? — усмехнулась девушка, в который раз удивляясь практичности местных жителей. Действительно, если господин, выйдя утром из комнаты, никого не видит, значит, он проснулся первым и может с чистой совестью приносить жертву, как того и требует старинный обычай.