— Это точно?! — обернулась Докэста Тарквина, раздражённо отстраняя руку невольницы.
— В бане говорят, — неопределённо пожал плечами Акций.
— Вот змея! — возмущённо фыркнула государыня, вновь оборачиваясь к зеркалу. — Везде своих родичей насовала! Но Маммий, кажется, ещё совсем сопляк?
— Но у этого сопляка очень богатые родственники, ваше величество, — заметил царедворец.
— Ещё бы! — красиво очерченные губы законной супруги Костанта Великого скривились в презрительной гримасе. — Сколько земель в Остерии его дядя Макр Лукрец уже успел прибрать к рукам?
— Не забывайте и лотийских Волумов с их мастерскими и торговым флотом, — напомнил приближённый. — Они тоже могли зятю денежки одолжить.
— Что ещё рассказали твои сплетники, Акций? — вздохнув, проворчала императрица, поворачивая голову и оценивая игру света на гладко отшлифованных камнях.
— Как же вы правы, ваше величество, называя их "сплетниками", — раздражённо поморщился лекарь.
Взгляд женщины в зеркале сделался пристальным и колючим.
— Опять болтают про Вилита?
— Увы! — развёл руками царедворец. — Их мерзкие рты изрыгают столько яда, что удивительно, как они ещё сами от него не сдохли. На сей раз принцу приписывают любовную связь с дочерью сенатора Тулия. Между прочим, одного из ваших друзей.
— О боги! — возвела очи горе Докэста Тарквина. — Когда же они оставят моего сына в покое?! Разве эти тупицы не знают, что он три месяца прожил со мной в Галайской долине?!
— Клеветников это не интересует, ваше величество, — скорбно поджал тонкие губы врачеватель. — Низкие, подлые натуры всегда стремятся опорочить достойных людей, таких как вы и ваши дети.
— А что с Юлисой? — словно только что вспомнив, обернулась к нему государыня.
— Всё в порядке, ваше величество, — успокоил её собеседник. — Девушка не беременна.
— Хвала богам, — вздохнула императрица. — Не хватало нам ещё неприятностей с регистором Трениума.
— Я же говорил, ваше величество, — вкрадчиво напомнил царедворец. — Между ними ничего не произошло. Она даже ответила отказом на его предложение задержаться в усадьбе.
— Умная девочка, — Докэста Тарквина вновь перевела взгляд на своё отражение в зеркале. — Когда же он остепенится и перестанет совать свой сучок в любую подвернувшуюся щель? Может, ты дашь ему какое-нибудь лекарство, чтобы поумерить пыл?
— Осмелюсь повторить, ваше величество, — поклонился лекарь. — Слухи о его чрезмерно ревностном служении Диоле сильно преувеличены не только досужими сплетниками, но и во многом самим принцем.
— Ты всегда его защищаешь, господин Акций! — недовольно нахмурилась собеседница, опять подзывая невольницу с сундучком в руках.
— Юноша торопится показать себя мужчиной, ваше величество.
— В его годы Ипий Курс уже водил легионы! — раздражённо вскричала женщина. — А он ведёт себя, как ребёнок!
Собеседник хотел вновь заступиться за принца, но государыня вновь резко сменила тему разговора:
— Ты узнал, чем больна Юлиса?
— Странная история, ваше величество, — шагнув ближе, врачеватель словно ненароком скосил глаза на табурет, и получив нетерпеливый кивок от собеседницы, уселся. — Девушка перенесла сильное душевное потрясение, которое, наложившись на усталость от дальней дороги и тяжёлых лишений, привело к кратковременной потере чувств.
— Неужели родственники так плохо к ней относятся? — усмехнулась императрица. — Разве регистор Трениума не обрадовался новой племяннице?
— Я бы не сказал, — покачал головой собеседник. — Мне показалось, госпожа Септиса искренне переживает за её здоровье.
— Тогда что же её так напугало? — продолжая улыбаться, Докэста Тарквина приложила к груди ожерелье из крупных драгоценных камней.
— Я не всеведущ, государыня, — картинно развёл руками лекарь. — Поэтому могу только предполагать.
— И что же вы предполагаете? — с любопытством посмотрела на него царственная пациентка.
— Бабушка Юлисы случайно обмолвилась о её замужестве.
— Так быстро?! — вскинула подкрашенные брови собеседница. — Клянусь Немигом, регистор Трениума зря времени не терял!
— Однако, сама госпожа Септиса тут же начала уверять, что они вовсе не собираются выдавать замуж племянницу и даже не подыскивали ей подходящего жениха.
— Думаешь, она соврала? — лукаво прищурилась императрица.
— Клянусь Пелксом, ваше величество! — пообещал Акций. — Я обязательно выясню, что за этим кроется.
На самом деле царедворец уже сейчас испытывал некоторое сомнение в том, что правильно понял слова Торины Септисы Ульды. Слишком мало времени прошло с момента появления Юлисы в Радле, а старушка могла просто что-то и перепутать по слабоумию.