С другой стороны, визит Акция продемонстрировал то, что императрица помнит о ней, проявляет заботу, и выходит, что Ника Юлиса Террина значит для неё чуть больше, чем случайная знакомая.
Вот только вплотную познакомившись с местными нравами, девушка испытывала сильнейшие сомнения в том, что впавшей в опалу супруге Константа Великого удастся уговорить регистора Трениума пойти против воли влиятельного сенатора Касса Юлиса Митрора и отказать главному смотрителю имперских дорог в руке своей племянницы.
Вместе с тем попаданка не могла не признать правоту слов Риаты Лации, уговаривавшей госпожу использовать любую, самую призрачную возможность избежать столь нежелательного и просто опасного для жизни замужества. К тому же план отпущенницы по передаче письма казался вполне реалистичным.
Оставалось придумать, как написать письмо, не привлекая внимания домочадцев Итура Септиа Даума. Скорее всего, придётся ломать глаза, выводя строчки при тусклом свете фонаря, предварительно завесив дверь одеялом, чтобы даже случайный лучик ненароком не просочился из комнаты.
Не желая терять времени, она сейчас же принялась слагать эпическое послание Докэсте Тарквине Домните, стараясь подбирать выражения так, чтобы, вызывая сочувствие, умудриться сохранить достоинство, подобающее представительнице столь древнего аристократического рода.
Дело это оказалось неожиданно трудным, а когда начал складываться более-менее связанный текст, сочинительница неожиданно выругалась вслух, сообразив, что напуганная перспективой брака с убийцей, она совсем упустила из виду то, зачем собственно и явилась в Империю.
"Тебя же Наставник предупреждал, чтобы с замужеством не торопилась, — раздражённо сопя, думала Ника. — Дядюшке во всю доказывала, что в глазах окружающих лучше выглядеть бедной родственницей, чем невестой богача, а сейчас сама собралась обо всём написать императрице. Что, если она расскажет кому-нибудь, и о твоём женишке узнает нынешний владелец поместья и его братец — сенатор?"
Констант Великий при всей своей крутизне — далеко не самовластный владыка вроде Нерона или Калигулы из истории её мира. Про одного Виктория Седова читала книгу, а фильм о другом так и не досмотрела до конца, настолько отвратительными показались ей забавы древнеримского садиста.
Власть радланского императора ещё далеко не так велика, и ему приходится считаться с общественным мнением, а жительница двадцать первого века прекрасно знала, как легко им можно манипулировать. И если сенаторы и другие влиятельные персоны посчитают Нику Юлису Террину всего лишь инструментом, с помощью которого Постум Аварий Денсим собирается увеличить свои и без того обширные земельные владения, то это несомненно повлияет на решение императора о судьбе родового имения южных лотийских Юлисов. Тем более что претендентка на него опирается на весьма сомнительный с точки зрения радланских обычаев закон.
Девушка заколебалась. Письмо к государыне могло не только усложнить процесс возврата Домилюса, но и вызвать нешуточный гнев любимых родственников.
Прерывая её размышления, в комнату стремительно вошла хозяйка дома, с порога ошарашив племянницу странным вопросом:
— У вас не сводит икру на левой ноге?
Прислушавшись к себе, Ника ответила:
— Чуть-чуть. А в чём дело?
— Ученик господина Акция принёс для вас чудодейственный эликсир, — гордо, словно сама варила то снадобье, объяснила супруга регистора Трениума. — И просил узнать: не сводит ли у вас икру на левой ноге?
— Тогда скажите ему, чтобы передал от меня благодарность господину Аварию, — попросила девушка.
Кивнув, тётушка вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
"Надо писать!" — глядя ей вслед, подумала племянница, тут же напомнив себе, что зелье передал лекарь, а не императрица.
Промаявшись весь день, она так ничего и не решила, а вечером к ней заглянул дядя. Видимо, жена доложила ему о визите охранителя здоровья государыни, потому что Итур Септис Даум ещё раз дотошно расспросил Нику о встрече с императрицей, выясняя подробности о совершенно незначительных на взгляд девушки деталях.
Поскольку скрывать тут было особенно нечего, она откровенно ответила на все вопросы, кажется, полностью удовлетворив его любопытство.
Похвалив собеседницу за то, что ей удалось привлечь к себе внимание столь влиятельной персоны, регистор Трениума неожиданно поинтересовался:
— Когда вы родились, госпожа Юлиса?
Ну уж эту дату девушка запомнила накрепко и выдала без запинки: