— Ну, госпожа Юлиса, хорошо я придумал?
— Да, господин Септис, — только и смогла пробормотать племянница подумав: "А ещё говорят, что предвыборные технологии придумали в двадцатом веке!". — А вы уже говорили об этом с господами Аварием и Юлисом?
— Ещё нет, — посмурнел дядюшка. — Но думаю, они со мной согласятся. Если Сенат не отдаст тебе имение, у нас не останется другого выхода, как только отдать тебя замуж. А уж Аварий Домилюс из них всё равно вытрясет.
"Неужели ты боишься, что он передумает? — догадалась Ника. — Ну конечно, сдать меня мужу, а в качестве приданого отдать земли, которые надо ещё вернуть."
Скрупулёзно выполняя инструкции госпожи, Зета перед обедом принесла гостье бокал разведённого вина с чудодейственным зельем, подаренным лекарем императрицы.
Кроме владельца имения, его племянницы и коскидов, за столом присутствовал управитель Фрон Бест. Прислуживала его супруга с двумя миловидными, хотя и немолодыми рабынями.
Очевидно, регистор Трениума остался доволен осмотром поместья. Он широко улыбался, много шутил и сам первым смеялся над своими не всегда удачными остротами. Глядя на него, приближённые тоже принялись рассказывать весёлые и непристойные истории. Так что обед прошёл в тёплой и дружественной обстановке.
Не желая слушать столь откровенную похабщину и чтобы хоть как-то осмыслить планы дорого родственника, Ника попросила у него разрешения выйти из-за стола и отравилась осматривать усадьбу.
Она представляла собой группу строений, окружённых частично каменным, частично деревянным забором. Кроме хозяйского дома, здесь имелись амбары, сараи, конюшни, загоны для птиц и овец. Чуть в стороне расположилось здание с маленькими зарешеченными окошечками. Риата Лация объяснила, что там держат невольников, но сейчас внутри никого нет, всех развели по работам. Неподалёку стоял небольшой аккуратный домик управителя. На скамеечке под узкими окнами сидел мальчик, лет десяти, и старательно водил острой палочкой по навощённой дощечке. Судя по отсутствию рабской таблички или ошейника, это был сын Беста. Не желая привлекать к себе внимания, девушка отошла за ближайший сарайчик.
В высокой, сложенной из камней конюшне их встретил пожилой, благообразного вида невольник, водивший жёсткой метлой по вымощенному толстыми деревянными плахами полу.
Низко поклонившись родственнице господина, он охотно удовлетворил её любопытство. Выяснилось, что к лошадям это место не имеет никакого отношения. Нет таких животных в хозяйстве Итура Септиса Даума. Имеются только ослы, мулы да волы, являвшиеся основной тягловой силой местного сельского хозяйства.
Заглянула Ника и на птичник. Поверх каменного заборчика торчали жерди с натянутой рыбачьей сетью. За этой своеобразной оградой кудахтали и ковырялись в пыли мелкие чёрно-пёстрые курочки. В небольшой луже плавала стайка уток.
Худой, весь какой-то скрюченный раб, медленно переставляя тонкие, кривые ноги, вываливал из ведра в корыто распаренное зерно.
Осмотр усадьбы много времени не занял. Солнце стояло ещё высоко, и девушка вышла за ворота.
Какое-то время она глазела на невольников, подвязывавших виноградные лозы под присмотром двух свирепого вида мордоворотов в кожаных панцирях и с длинными бичами.
Видимо, уже зная, кто она такая, надсмотрщики неуклюже поклонились. Вспомнив, как в таких случаях вёл себя дядюшка, Ника ответила коротким, небрежным кивком.
Увидев вьющуюся меж полей тропинку, она направилась к находившейся примерно в километре группе деревьев и кустарников. У неё появилась мысль о том, как с пользой провести неожиданный отпуск. Требовалось только отыскать какое-нибудь уединённое местечко.
Лёгкий ветерок донёс запах сырости. Склоны неглубокой лощинки полого спускались к крошечному, круглому озерку, или скорее даже луже, диаметром не более пятнадцати метров, с берегами, поросшими ярко-зелёной осокой.
Вокруг росли кусты орешника, а над ними возвышались шелестевшие молодыми листочками липы. Обойдя водоём, девушка наткнулась на два старых кострища. Трава уже успела прорасти сквозь слежавшийся пепел.
Почва оказалась достаточно сухая и твёрдая. Удовлетворённо хмыкнув, Ника проговорила:
— Хорошее местечко, не правда ли Лация?
— Если вам нравится, то и мне тоже, госпожа, — дипломатично ответила служанка.
Желая сделать приятное дядюшке, племянница за ужином расхваливала поместье, не жалея самых восторженных эпитетов.
Довольный Итур Септис Даум охотно отвечал на её вопросы, рассказав, что так приглянувшаяся девушке лощинка летом используется как пастбище, а орехи идут на стол семьи регистора Трениума.