— Там бельё сохнет, госпожа, — почти шёпотом пробормотала отпущенница. — Его сейчас забирать… Или до утра оставить?
— Ночи тёплые — пусть повисит, — подумав, решила девушка и только после этого обратила внимание на странное поведение собеседницы. — Что с тобой?
— Ой, я уж и не знаю, госпожа, — залепетала та, не поднимая взгляд. — Уж больно скоро господин Септис вас назад потребовал.
— Тебе это тоже показалось подозрительным? — поинтересовалась покровительница, возвращая клинок в ножны.
— Не только мне, госпожа! — шагнув ближе, служанка торопливо заговорила, понизив голос. — Бест с Зетой о чём-то шептались и на меня так нехорошо посматривали…
Она зябко поёжилась.
— Вот батман! — зло выругалась Ника.
Успевшая привыкнуть к этим словам, то и дело срывавшимся с уст госпожи, но ни разу не спросив об их значении, Риата Лация скорбно поджала губы.
— Думаешь, Септис узнал о моём письме императрице? — напрямик спросила девушка.
— Ой, да что вы, госпожа! — испуганно замахала руками отпущенница. — Да сохранят нас небожители от такой беды!
— Значит, и тебе такая мысль в голову приходила, — сделала напрашивавшийся вывод покровительница. — Тогда…
Она на миг задумалась.
— Может, тебе лучше задержаться в имении? Например, заболеть на пару дней? До Радла я и без тебя доберусь. Если там всё в порядке — дам знать. Нет — беги — ты теперь человек свободный.
— Нет, госпожа, — решительно тряхнула отросшими волосами собеседница. — Я с вами останусь.
— Ну смотри, — смахнув набежавшую слезу, Ника отвернулась. — Дело твоё.
Само собой, она вновь очень плохо спала и проснулась в прескверном расположении духа.
Провожать племянницу хозяина вышло всё семейство управителя. Гевия пожелала госпоже Юлисе покровительства богов в дальней дороге, Танар, сын Беста, просто почтительно поклонился, а их матушка сунула в корзину Риаты Лации ещё тёплые пироги.
Сердечно поблагодарив за гостеприимство, воспрянувшая духом девушка забралась в фургон, где привычно расположилась на большой охапке соломы.
Жирный отпущенник слишком хитёр, чтобы устраивать подобные проводы попавшей в немилость родственнице покровителя. Будь у Беста хоть малейшее подозрение в том, что Ника вызвала неудовольствие регистора Трениума, он бы ограничился гораздо более формальным прощанием.
Дальнейшее поведение управителя только подтвердило её догадку. Толстяк уселся на переднюю лавочку рядом с возницей и по мере сил старался развлечь спутницу, рассказывая занятные истории.
Поскольку отпущенник явно не горел желанием разбрасываться деньгами, в трактир он не пошёл. Повозка остановилась метрах в двухстах от уже знакомого девушке заведения местного общепита, и путники спокойно пообедали прямо на обочине. Раб-возничий, естественно, в сторонке, дабы не мешать управителю настойчиво потчевать племянницу хозяина имения пирогами с сушёными грибами, ветчиной и разведённым вином.
Несмотря на любезность спутника, хорошую погоду, делавшую путешествие лёгким и даже приятным, по мере приближения к столице, казалось бы, исчезнувшая тревога вновь стала напоминать о себе.
Нику опять начали донимать навязчивые вопросы: Зачем она так срочно понадобилась дядюшке, и что там с письмом к императрице? Как Докэста Тарквина отнеслась к её просьбе?
Настроение покровительницы передалось и служанке. Она тихо сидела в углу, нахохлившись, словно воробей в мороз, и нервно теребила край накидки.
Бест, как опытный путешественник, так рассчитал скорость движения, что они оказались у Радла как раз после того, как основная масса скопившихся за день повозок уже въехала на улицы города. Здесь управитель приказал невольнику спешиться и взять ослика под уздцы, а сам, тревожно оглядываясь, извлёк откуда-то короткую, окованную железными полосами дубинку, из чего девушка сделала вывод, что даже интенсивное движение гужевого транспорта не мешает ворам и грабителям отчуждать лежащую на повозках собственность в свою пользу. Улучив момент, она извлекла из ножен за спиной кинжал и прикрыла его полой накидки.
Чуть отодвинув край прикрывавшей вход занавески, Ника напряжённо следила за проплывавшими мимо тёмными громадами домов.
То и дело встречались короткие обозы, сопровождаемые группами вооружённых дубинками и мечами факельщиков. Кричали, ничуть не заботясь о покое горожан, возчики и грузчики, ревели невольные ослы с волами, звонко грохотали по камням деревянные колёса.