Помимо вольготно расположившейся на скамеечке императрицы, её ближайшей наперсницы госпожи Квантии и двух рабынь, лекарь к своему удивлению увидел Виву Комену Белу. Супруга сенатора Комена приходилась троюродной сестрой Докесте Тарквине Домните, однако при её дворе появлялась достаточно редко.
Подойдя ближе, царедворец заметил распухший нос, покрасневшие глаза, скомканный платочек в сухих, покрытых старческими пятнами руках женщины и догадался, что именно привело её в Цветочный дворец.
— Вы желали меня видеть, ваше величество? — почтительно поклонившись, спросил он, придав лицу усталое и сосредоточенное выражение.
— Да, господин Акций, — подтвердила государыня, усаживаясь поудобнее. — У госпожи Комены заболел внук, и она очень просит, чтобы именно вы осмотрели мальчика.
— Я доверяю только вам, господин Акций! — патетически вскричала супруга сенатора. — Именно вас Пелкс отметил своей благодатью!
Поскольку императрица частенько "одалживала" охранителя своего здоровья друзьям и знакомым, подобный приказ его нисколько не удивил. А в данном случае даже слегка обрадовал. Арс Комен Стукс богат и влиятелен, к тому же неблагодарность не входит в число его многочисленных недостатков. Вот только особняк их расположен далековато от Цветочного дворца.
— Хорошо, государыня, — поклонился лекарь. — Я только отдам кое-какие распоряжения и сейчас же отправлюсь в дом господина Комена.
— У меня просторный паланкин, господин Акций, — внезапно заговорила родственница Докэсты Таркивины Домниты. — И десять крепких носильщиков — этусков.
После чего обратилась к императрице:
— Я молю о прощении, ваше величество, но сейчас из меня плохая собеседница. Я не могу ни о чём думать, кроме моего Сципа.
— Вы не должны извиняться, госпожа Комена, — покачала головой государыня. — Я сама мать и бабушка и прекрасно вас понимаю. Надеюсь, скоро у нас появится возможность поговорить в более спокойной обстановке.
Отступив на пару шагов, врачеватель поклонился, и удостоившись ответного кивка августейшей пациентки, поспешил в мастерскую.
— Всё готово, наставник! — бодро отрапортовал Крис, широким жестом указывая на рабочий стол, где лежали миски, чашечки, пучки трав и кореньев, и стоял пузырёк со свежей свиной желчью.
— Её величество посылает меня в дом сенатора Комена, — шагнув к полке со свитками, проговорил лекарь. — Мазь тебе придётся готовить самому.
Быстро отыскав нужный свиток, Акций протянул его явно взволнованному молодому человеку.
— Возьмёшь этот рецепт, он попроще.
— Но я ещё никогда этого не делал, наставник, — смутился ученик.
— Ну надо же когда-то начинать, — небрежно пожал плечами врачеватель. — Государыня утром жаловалась на боль в коленях. Так что начинай. Вернусь, проверю. И сохрани тебя Пелкс опозорить меня перед её величеством.
— Слушаюсь, наставник, — вздохнул Крис.
Акций никогда не стеснялся пускать в дело палки или кулаки. Поэтому ученик и сейчас не сомневался, что наказание за дурно приготовленную мазь не ограничится словесным внушением.
Вива Комена Бела уже ждала лекаря у закрытых ворот дворца, нервно расхаживая у большого паланкина с двускатной крышей из провощённой ткани.
— Ну, что же вы, господин Акций?! — вскричала она, раздражённо взмахнув руками. — Почему так долго?
— Клянусь небожителями, я не задержался ни на миг дольше необходимого, — сухо ответил царедворец, ясно давая понять, что оказывает ей услугу только и исключительно по прямому повелению императрицы.
— Ах! — вновь нервно взмахнула руками супруга сенатора. — Садитесь же!
И крикнула рабам, уже приготовившимся оторвать носилки от земли.
— Бегите быстрее, ленивые бездельники! Если опять будете тащиться, как садовые улитки, прикажу выпороть всех!
Понимая, что хозяйка не шутит, невольники, едва выйдя за ворота дворца, пустились чуть ли не бегом, от чего пассажиров отчаянно трясло так, что не помогали даже мягкие подушечки, в изобилии разложенные на скамейках.
Немало попутешествовавший, в том числе и по морям, Акций почти не испытывал неудобство от подобной качки, а его спутница, кажется, вообще ничего не замечала вокруг.
Постепенно её тревога невольно передалась и лекарю. Он хотел выяснить подробности самочувствия мальчика, но едва не прикусил себе язык.
Однако, вскоре шаг невольников постепенно стал замедляться. Видимо, они просто начали уставать. Хозяйка потянулась к занавеске, очевидно, намереваясь их подстегнуть. Опережая её, врачеватель спросил: